Федор Анич - Расскажи, как надо жить (СИ)

Я не намерена возвращаться на завод. По телефону им, кадровичкам, я так и сказала: не вернусь, и хорошо бы к моей выписке меня рассчитать. На что мне ответили, весьма, между прочим, не вежливо:

– Вы знали, куда вы шли. Работа тяжелая, но хорошо оплачиваемая.

Я повесила трубку. Да, похоже, доктор из «Скорой» была права: не окажется говна в унитазе, пока его кто-то из себя не вытолкнет. Они не правы, но разбираться сейчас у меня не было ни сил, ни желания. На четвертый день меня выписали. Маме я, естественно, ничего не сказала, а когда она звонила мне на мобильный, то я бодрым голосом сообщала ей, что у меня все хорошо, я ни в коем случае не болею, ни-ни.

Врачи сказали, что все будет хорошо. И я действительно чувствовала себя с каждым днем все лучше, и ко дню выписки (на утро четвертого дня) была готова начать новую жизнь.

Собственно, она началась прямо там, в приемном покое. Правда, спустя несколько месяцев. Я пришла на очередной прием к доктору, приветливо поздоровалась с бабулями, стройным рядком сидевших у кабинетов врачей, забрала у доктора последние назначения. Бабульки не возражали, что я пролезла вне очереди. Дело в том, что доктор после моих визитов был в очень хорошем настроении, а это значит, что, возможно, ближайшим пациенткам за мной перепадет не только выписка свежих лекарств, но еще и путевка в санаторий.

Я нигде не работала все это время. И зашла в такой жутчайший тупик с деньгами, что голова пухла. Мама прознала про мои проблемы, уж не знаю как. Есть у этой женщины что-то провидческое, и она этим пользуется без зазрения совести! Короче, в тайне свою нищетинку я не утаила, и опять сижу на шее у родителей. Кредитки мои погашены и выброшены отцом, но одну я успела припрятать. Никому только не говорите – это на всякий пожарный случай. Вдруг, я на улице встречу красивого парня (ха-ха!), а мне даже новый лифчик купить не на что. Короче, пусть будет этот кусок пластика, есть не просит…

Уволившись с завода, я почувствовала себя человеком. Наверное, так чувствуют себя люди, которым вырезают геморрой. Можно хоть на стул садиться, хоть на диван. Хоть прямо, хоть косо! Я была в хорошем настроении сегодня с утра, но когда выходила из больницы, оно куда-то испарилось. Я снова вспомнила, что я толстая, что у меня нет работы и денег. И что, блин, с этим всем делать?

Да тут еще пробка у двери. Парень в инвалидной коляске и еще один, который эту коляску толкал. Оба парня ржали так, словно им за это хорошо платят. Я посмотрела в чем дело: кресло коляски попало в дверной косяк и его зажало дверью. Вытянуть руками кресло у прямоходящего не получалось, а наклониться и высвободить колесо парень в коляске не мог. Он и так улегся на колени и шарил у колеса рукой, но все мимо. Оба не останавливаясь хихикали.

«Голубки что ль?» – пронеслось у меня в голове.

Я потопталась на пороге, но ситуация никак меняться не желала. Симпатичный паренек, что толкал коляску, дергал за ручки, приводя этим сидящего в кресле в бешеный восторг, правда, он что-то пытался сказать при этом, но смех душил его.

– Господи боже, да отойди ты! – разъярилась я.

Я отпихнула пацана и схватилась за ручки. Парень в коляске мигом выпрямился и замер в ужасе. Смех стих. Я с силой дернула телегу на себя, колесо высвободилось, и коляска наконец-то выехала на улицу. Я резко затормозила, отчего большая голова на цыплячьей шейке чуть не отрывалась. Ну я не нанималась тут пиететы раскатывать.

– Спасибо, мисс, – сказал парень в коляске. Боже, какой же он худой! Я могла бы поделиться с ним своим весом, если бы это было можно. Глядя на его тонюсенькие ручонки я с омерзением перевела взгляд на свои ветчины. Да уж.

А глаза добрые и умные у него. Ему не больше двадцати, а уже в кресле. Или все еще? Может быть, другой жизни у него и не было?

Тут к нам подошел второй парень, закрывая рот рукой. По его красной морде я увидела, что ему все еще смешно. Какой красивый мальчик!

Интересно, а чего они вместе? Наверняка, родственники. Просто так такие люди вместе время не проводят. Красавчик и иссохший инвалид, что общего у них может быть? Ну вот мы с парнем в коляске могли бы быть друзьями, но с красавчиком – никак. Женской привлекательности во мне нет никакой, а человеческая привлекательность дело, знаете, такое, непростое. Надо же душам познакомиться, чтобы сродниться. А как знакомиться, когда внешность отпугивает? Народ разбегается. Вот и живу со своими ценностями наедине, поделиться не с кем.