Array Журнал «Фантастика и детективы» - Фантастика и Детективы, 2013 № 06

— А во-вторых? — спросил Ступнев.

— Во-вторых, я очень боюсь таких, как Фил и его окружение. Таким убить человека, что муху прихлопнуть. Тина это поняла поздно и попыталась освободиться от него, но он не отпустил. Еще раз замечу, что это всего лишь моя догадка… И очень прошу вас больше меня не тревожить. Я, как и Тина, слабый человек. Ведь не зря мы так сблизились с ней еще в школе…

Аня Белозерова упомянула о Кудрявцевой, живущей в соседнем доме, и Ступнев посчитал неприличным пройти мимо и не выразить сочувствие матери Игоря Екатерине Петровне, потерявшей сына и на старости лет оставшейся одной.

Екатерина Петровна была в трауре — черное платье, черная косынка, из-под которой выбивалась прядь густых седых волос. А в мудрых, далеко не старческих глазах, глубокая печаль много пережившего человека, но не утратившего веры в человеческое добро.

Екатерина Петровна пригласила следователя в небольшую светлую комнату. В помещении пахло ладаном. Ступнев заметил в святом углу икону божьей матери. Перед иконой горела небольшая лампада. На письменном столе бросился в глаза портрет Игоря в простенькой рамке. В клетчатой светлой рубашке на фоне молодых белоствольных берез, парень выглядел бесконечно счастливым.

— Это Игорек в год окончания школы, — заметив интерес следователя, сказала Екатерина Петровна. — Впереди была целая жизнь, но ему было дано совсем немного…

— А в армию Игорь пошел по доброй воле? — спросил Ступнев.

— Да. У него была льгота — я оставалась одна, с букетом болезней. Но Игорь убедил меня, что надо получить армейскую закалку, чтобы стать настоящим мужчиной, способным переносить любые трудности и лишения. Да и в случае каких-то потрясений или конфликтов смело встать на защиту своей Родины, как отец-пограничник. Может, это и пафосно звучит, но он был настоящим патриотом своей Родины: любил Россию, любил свой город, любил простых русских людей, историю нашего Отечества, наш язык. Превыше всего ставил честь. «Надо жить так, как жил мой отец, чтобы всегда иметь право сказать: „Честь имею!“», — любил повторять он.

— Как же тогда все так вышло?

— Ваши сотрудники не поверили мне, что мой сын не мог пойти на убийство, тем более человека, которого бесконечно любил и которому верил. Я подозреваю, что он бежал, чтобы поговорить с Тиной, услышать правду из ее уст… Я воспитывала сына одна. Муж погиб на советско-афганской границе во время службы в Пянджском погранотряде. Он был офицер — окончил высшее пограничное училище. Игорек рос достойным своего отца — был ласков, послушен, понимал, как мне трудно, и старался помочь. В школе никогда не обижал девочек, был внимателен и предупредителен по отношению к ним. Очень любил животных. Однажды нашел раненого голубя, выходил его. Тот потом прилетал к нам на балкон, усаживался на плечо Игоря, и он его кормил…

— Игорь не звонил вам перед тем, как отважиться на крайний шаг?

— Перед тем, как наложить на себя руки Игорек позвонил мне и сказал: «Мама, прости меня за все. Натворил я бед — в дезертирах числюсь. Собирался встретиться с Тиной, объясниться. А тут узнал, что Тина погибла… Но в ее смерти я не виноват. Больше всего на свете я любил вас — тебя и Тину…» Я заплакала и сказала: «Что ты наделал, сынок?! Возвращайся в часть и покайся». «Поздно, мама…», — сказал Игорек. «Откуда ты звонишь?» — закричала я. И услышала отбой. Сын положил трубку.

Весь тот летний знойный день я вне себя бегала по городу и прилагала усилия, чтобы отыскать Игоря. Я хорошо знала сына и чувствовала, что может случиться непоправимое. Так оно и вышло. Когда я совершенно разбитая, изнуренная, без конца глотающая сердечные лекарства вернулась домой и почти без чувств упала на диван, в прихожей раздался телефонный звонок. Звонили из больницы: «Приезжайте. Здесь ваш сын. Он погиб…»

Капитан Косарев ждал Ступнева во дворе прокуратуры.

Следователь вышел из машины и жестом пригласил его в кабинет.

— Ну что, Юрий Павлович, санкция на арест Альберта Филонова от прокурора получена. Бери надежных ребят и выезжай в Юхнов. Об этом не должна знать ни одна душа, включая и сотрудников милиции. Иначе испортим всю обедню. Действовать наверняка. Учти, это зверь еще тот. За ним и его подельниками ряд тяжких преступлений.

— Диспозиция ясна. Можно выезжать?

— С богом, — сказал Ступнев. — Буду на связи.

Прошло около трех часов, которые показались Ступневу вечностью. Наконец Косарев по рации сообщил: