Диана Чемберлен: Умелая лгунья, или Притворись, что танцуешь

– Там лежит аметистовая ладошка, – ответила я.

– Почему там? – спросил он. – Ты же обычно носила ее при себе.

– Уже давно не ношу, папа, – сказала я. – Мне больше не нужно успокоение. Хотя я по-прежнему люблю ее, – заверила я его, ничуть не погрешив против истины. – Нет, серьезно. Чего мне теперь бояться?

– Особо нечего, – признал он. – Ты, малышка, вполне осмелела.

– И, по крайней мере, я не прячу в тайнике никакой выпивки, как делали вы с дядей Тревором.

– Рад это слышать, – рассмеявшись, признался он. – А когда появится твоя подруга… Стейси Бейтман, по-моему? В котором часу ее привезут?

– Часов в пять, – сказала я. – Может, мы со Стейси переночуем сегодня здесь?

Эту славную идею подали мне его воспоминания о здешних ночевках. Было бы так здорово провести ночь в лесном домике, вдали от родителей и Расселла.

– Гм-м, даже не знаю, – протянул он. – Далековато от нашего дома. Да и вообще от любого из домов нашей родни.

– Да, но ты же сам только что вспоминал, как вы с дядей Тревором…

– Мы тогда были постарше. Кроме того, я еще помню, какого рода делишками мы здесь занимались, поэтому, наверное, мне и не хочется, чтобы ты спала здесь без присмотра, – со смехом заключил он.

– И какими же? – спросила я. – Чем вы тут занимались?

– Не твоего ума дело, – подмигнув, ответил он.

– Ну, уж мы-то не будем делать ничего ужасного, – пообещала я. – Просто послушаем музыку и поболтаем.

– Ты же знаешь, как страшно бывает здесь по ночам, – предостерегающе произнес он.

– О, пап, пожалуйста, ну разреши нам переночевать в сторожке!

Он внимательно глянул на меня и, подумав немного, кивнул.

– Мы обсудим это с мамой, но, вероятно, она даст добро. А до приезда Стейси не могла бы ты немного помочь мне с текстом?

– Конечно! – пылко воскликнула я, желая отблагодарить его за выданное разрешение провести ночь в лесу. Впрочем, я даже любила печатать, и не только потому, что он платил мне и скоро у меня накопится достаточно денег для покупки обожаемых мной фиолетовых ботинок от «Дока Мартенса»  [6]. Главное, я гордилась папой, печатая его материалы. Иногда я печатала его врачебные заметки, и мне нравилось сознавать, как выздоравливали его пациенты. Папа озаглавливал такие записи номерами, а не именами, поскольку некоторые из его подопечных детей ходили в одну школу со мной. Но больше всего я любила печатать главы его книг. Они посвящались Притворной Терапии. Для методики лечения своих пациентов он применял какие-то другие специальные термины, но в разговорах с дилетантами использовал упрощенные понятия.

«В двух словах, – иногда говорил он, когда кто-то интересовался его методикой, – если вы притворитесь тем человеком, каким вам хотелось бы стать, то постепенно и станете таким человеком». Неделями печатая его записки, я понимала, что его методика успешно воздействует на пациентов. Пока что он написал две книги о ролевой терапии, одну для взрослых, а другую для детей. Сейчас книга для взрослых почти закончена, и я знала, как папа беспокоится о ее скорейшем завершении. С помощью нанятого агента по рекламе для продвижения книги для детей отец планировал устроить в ближайшее время книжный тур, и я, наверное, поеду вместе с ним, поскольку он говорил, что использовал меня как «подопытного кролика», разрабатывая методику лечения детей и подростков. И конечно же, Расселл тоже поедет с нами. Без его помощи папе никуда не добраться, но с этим все нормально. За три года, что Расселл прожил с нами, я подросла и оценила его по достоинству. Наверное, даже полюбила его как члена семьи. Он сумел сделать жизнь моего отца вполне терпимой.

Я встала и выключила магнитофон.

– Если я буду печатать, то нам пора отправляться, – заметила я.

До приезда Стейси оставалась пара часов.

– Отлично, – сказал он. – Мой переговорник на ремне. Позови Расселла.

– Я могу сама довезти тебя домой, – заявила я, взявшись за ручки его кресла и развернув его к выходу.

– Думаешь, ты справишься со спуском с Адского провала?

– Боишься? – поддразнила я его.

Основная кольцевая дорога, проходящая через склоны Моррисон-риджа, протянулась на две мили. Дальняя от сторожки дуга этого кольца состояла из серии крутых поворотов, которые немного облегчали спуск. Но ближайший к нам участок кольцевой дороги представлял собой длинный, в основном пологий склон до того момента, пока внезапно не обрывался крутым обрывом. Короче, у нас имелась отличнейшая горка для катания на санках, но только на санках. Однажды я разлетелась там на велосипеде, и дело закончилось сломанной рукой.