Анатолий Степанов - Скорпионы. Три сонеты Шекспира. Не рисуй черта на стене. Двадцать один день следователя Леонова. Кольт одиннадцатого года

Казарян ржал. Отсмеявшись, подтвердил:

— Слово в слово, товарищ майор! Даже про сумасшедшую родственницу угадали!

— А что он мог еще придумать за два часа сидения в предвариловке? — не принял комплимента Смирнов и вновь взялся за Берникова — Не хотите говорить правды, и не надо. Вам же хуже. Завтра, а вернее, сегодня, в НТО, вы сыграете на рояле…

— Я не умею, — поспешил сказать Берников.

— Наша игра умения не требует. Пальчиками сделаете вот так, — Смирнов на крае стола показал, как сделает пальчиками Берников, — и мы ваши отпечаточки сравним с отпечаточками, которые вы почти наверняка оставили на содержимом чемодана. Небось, интересно было посмотреть, пощупать штучки, в которые вы вложили немалые деньги?

Берников молчал.

— Через два дня здесь будет Почтарь, который заложит вас с потрохами, — встрял в разговор Ларионов. — Он еще не знал, идя на дело, что коллекция эта, по сути, государственное достояние. Ему лишних три года ни к чему. А фраера заложить — это раз плюнуть.

Берников молчал.

— И последнее, — Смирнов подготовил эффектный финал. — Пока мы привлекли вас за кражу коллекции. Но если вы будете, обманывая следствие, врать, выкручиваться, тянуть резину, мы объединим усилия с ОБХСС и, так сказать, коллективно постараемся выяснить источники ваших доходов, и уж тут держитесь! Вместо восьмерика — может быть, найдется хороший адвокат и еще пару годиков отхлопочет — в совокупности до пятнадцати, с конфискацией имущества. Считайте, Берников. Судя по вашим доходам, вы неплохой бухгалтер.

Берников помолчал, считая. Подсчитав, поднял голову и сказал:

— Пишите. Буду говорить.

…Во втором часу подбили бабки. Уже был написан и подписан протокол, уже был вызван конвой. Сидели просто так, отдыхая. И вдруг раздался длинный непрерывный телефонный звонок: зов дежурного, вестник беды.

Они проникли сквозь щель меж прутьями ограды, растянутыми неизвестной могучей рукой, и очутились на территории Ленинградского парка культуры и отдыха. Впрочем, парка давно уже не существовало.

— Ну, пошли, пошли, — говорил он срывающимся голосом и тянул ее за руку.

— Ох, Ванюша, страшно! — она нервно хихикала и слабо упиралась.

— Да чего здесь страшного! — он хотел сказать, что бывал здесь по ночам неоднократно, но вовремя спохватился, поняв некоторую бестактность такого высказывания. И поэтому повторил только — Пошли, пошли!

Она перестала упираться, и они спустились в лабиринт.

… Года два-три назад Василий Сталин решил возвести на этом месте первый в стране крытый каток с искусственным льдом для своей команды ВВС. Никого не спросясь, потому что не считал нужным спрашивать кого бы ни было, всесильный командующий военно-воздушными силами Московского военного округа стал немедленно претворять решение в жизнь. На строительство объекта были брошены военные подразделения, работа кипела круглые сутки. В считанные дни был выложен сложнейший фундамент, возведен металлический каркас. Но, как говорили, об этой стройке века случайно узнал папа и чрезвычайно разгневался на сыновнее самоуправство. Сын получил соответствующую головомойку, и строительство было заморожено.

Отняв у парка большую часть территории, железный скелет на каменном постаменте стоял бессмысленным и одновременно многозначительным памятником. Днем в запутанных катакомбах фундамента мальчишки играли в войну, а ночами здесь находили приют парочки, не имевшие при существующем жилищном кризисе места для любовных утех.

В укромном отсеке он скинул пиджак, не жалея, расстелил его. Уселись. Он обнял ее, поцеловал. Она, с усилием высвободив рот, сказала жалобно:

— Ваня, может, не надо здесь?

— А где, где? — беспамятно забормотал он, снова приник к ней.

Грянул выстрел. И сразу второй — потише, поглуше.

— Мне страшно, — прошептала она и прижалась к нему.

Еще выстрел. Пуля, со звоном срикошетив в стальную балку, пропела над их головами.

— Стой, Столб! — неизвестно откуда донесся истерический крик. И опять выстрелы.

— А-а-а-а-… — непроизвольно подвывала она.

Выстрел. И еще один. От этих двух выстрелов полета пуль слышно не было. Они еще долго сидели, что есть силы прижавшись друг к другу, ждали неизвестно чего.

— Пойдем отсюда, — наконец сказал он. Поднял ее, взял за руку. Они осторожно пошли извилистыми проходами. Вот и пологий спуск в лабиринт. Они увидели пики ограды, кроны деревьев, освещенные уличным фонарем, и рванулись наверх. У самого выхода в небольшой темной луже лежало человеческое тело.