Анатолий Степанов - Скорпионы. Три сонеты Шекспира. Не рисуй черта на стене. Двадцать один день следователя Леонова. Кольт одиннадцатого года

Голова раненого дернулась из стороны в сторону.

— Не понимаю, — проговорил он.

— Уже лучше. «Не понимаю» вовсе не то же, что «не верю». Ты правильно оценил обстановку, а это неплохо. Думаю, нам удастся сварить нужную нам кашу.

Губы Фишера едва разлепились:

— Попробуем.

Шеф снова привалился к нарам:

— Тогда помогай мне.

Фишер с усилием повернул голову на голос следователя, во взгляде мелькнула надежда.

— Согласен.

— Ты служил в армии и знаешь, что мы, военные, любим чины, звания, награды, а они сами по себе с неба не падают. Поэтому, когда выпадает возможность отличиться, никто из нас такого случая не упускает. Сейчас, благодаря расследованию твоего дела, шанс подвернулся и мне. Однако существует загвоздка: я распутываю это дело в Штатах, а мой коллега Шелдон делает то же самое во Вьетнаме. Лавры победителя достанутся только одному. Лично я против майора ничего не имею, но разве приятно, если он меня обставит и я окажусь в дураках. Ты мне Можешь крепко помочь. Пока Шелдон будет копать вашей бывшей компании яму в Азии, я с твоей помощью поставлю здесь все точки над «i».

— Вы получите награду, а я — электрический стул? Заманчивое предложение, ничего не скажешь.

— Теперь ты знаешь, чего я хочу, — спокойно продолжал капитан, словно не слыша замечания Фишера. — Сейчас можно поговорить о тебе. Но в начале я должен убедиться в твоей искренности.

— Искренности? А не пойдет ли она мне во вред?

Капитан изобразил на лице удивление.

— Во вред? Разве может быть положение хуже твоего сегодняшнего? Бандитское нападение, дезертирство, незаконное хранение оружия, пять умышленных убийств…

— Одно, капитан, всего одно, — перебил Фишер.

— Пять, никак не меньше. Кольт, из которого убиты все жертвы, ты не мог купить у бродяги. Этот пистолет — личное оружие лейтенанта Харлоу из финслужбы, которого вы прикончили во Вьетнаме.

— Тем более не могу понять, зачем вам моя откровенность?

— В нашей сделке ты рискуешь головой, я — карьерой. Я обязан знать правду, чтобы застраховаться от подвохов с твоей стороны, да и от служебной одержимости ретивых коллег. Не желаю получать удар в спину. По-моему, вполне естественное желание.

— Капитан, вы все время беспокоитесь только о себе.

— Твоя вина. Будь откровенен — и у меня не станет от тебя секретов.

Сержант прикусил губу от боли.

— Скажите, чем сможете мне помочь, а после я решу, стоит ли быть откровенным.

— Хорошо, еще раз пойду навстречу. Итак, за тобой пять умышленных убийств, от них никуда не деться. Однако в юриспруденции важен не только факт свершения деяния, но и побудительные мотивы. Будь я в тебе уверен, мы смогли бы обыграть убийства по-другому.

— Как же?

— К примеру, так. Случайно ты встречаешься в нашем городке с Хейсом и его дружками, они тебя узнают. Догадываясь, что ты скрывающийся от властей дезертир, начинают тебя шантажировать. Вначале тебе удается откупаться виски, сигаретами, мелкими суммами денег, но требования мерзавцев растут, они пускают в ход кулаки. В конце концов тебе не остается ничего другого, как защищаться. Твоя вина лишь в том, что, будучи доведен ими до предела человеческих сил и терпения, ты превысил пределы необходимой обороны. Согласись, при такой версии гораздо дальше от электрического стула, чем при пяти заранее обдуманных убийств. Но это лишь черновая схема, набросок, подробности требуется как следует обдумать и отшлифовать. Возможно, удастся придумать кое-что еще. Например, как отмести обвинение в убийстве первых четырех жертв, оставив на твоей совести только одну — Финна.

— Думаете, это возможно?

— Почему бы и нет? Обвинение строится на свидетельских показаниях, собранных по делу вещественных доказательствах и других уликах. В нашем конкретном деле возможны лишь твои показания, остальное зависит от меня. Если мы будем действовать сообща, можно направить следствие в нужную нам сторону.

— А показания Беннета перед смертью? А Шелдон в Азии? Вдруг ему удастся докопаться до сути?

Капитан торжествующе поднял палец.

— Фишер, умница! Ты сам вплотную подошел к тому, о чем я уже толкую битых четверть часа. Чтобы затевать игру, необходимо застраховаться со всех сторон, для чего следует быть откровенными и ничего друг от друга не скрывать. Чтобы спокойно разыгрывать свою партию, мы должны предугадывать все возможные ходы и удары со стороны противников, а для этого требуется знать все детали дела, видеть истинную картину событий. Тогда я буду представлять, что в состоянии сделать Шелдон и куда его может вывести та или другая ниточка. Мы должны знать абсолютно все, тогда майор, обладающий лишь частью нашей информации, будет нам не опасен.