Анатолий Степанов - Скорпионы. Три сонеты Шекспира. Не рисуй черта на стене. Двадцать один день следователя Леонова. Кольт одиннадцатого года

— А теперь вот так, — продолжал Леонов. Парень молча повторял за ним.

— Вы кто? Учитель? — спросил он Леонова, когда они, устав, присели отдохнуть на остатки ограды.

— Учитель, — неопределенно ответил Леонов.

— Вот здорово! — воскликнул паренек, и глаза его загорелись.

— А где вы тренируете? В «Юности»?

— Бывало и там. — Леонов, наклонившись, стал отряхивать брюки. — А что, ты хочешь учиться?

— Хочу, — сознался парень.

— Тебя как звать?

— Дима.

— А я — Алексей. — Леонов протянул Диме руку.

— А где ты живешь?

Паренек кивнул на барак.

— Ладно, я тебя найду. Мы с тобой займемся.

Паренек просиял.

— А вы к кому сюда приходили? — спросил он, видя, что его новый знакомый снимает с ограды пиджак.

Леонов помялся.

— Мне был нужен Мефистофель. Знаешь такого?

Дима кивнул.

— Должок хотел у него спросить.

— Мефистофеля нету. Увели его. Где Мефистофель, — Дима приблизился к Леонову, — знает только Гусь.

— Гусь?

— Да, так кличут Ваську Гусева. Знаешь его?

Леонов пожал плечами.

— Это такой высокий, черный?

— Да нет. Это вы путаете. То Самоха. Он живет где-то в городе. А Гусь живет вон там, — он показал пальцем, — через два дома отсюда.

Вернувшись к себе, Леонов разыскал тамошнего участкового. Гусев оказался интересной личностью. Не исключалось его участие в наркобизнесе, хотя прямых улик не было. Связь с Мефистофелем он поддерживал давно, — одного поля ягодка. Большего от участкового Леонов добиться не мог. Отпустив его, майор пошел к подполковнику.

После визита Леонова в доме напротив того, где жил Гусев, поселился какой-то старичок. Он, видимо, где-то подрабатывал, потому что по утрам за ним заезжал крытый уазик и увозил его, а вечером привозили обратно.

На третий день Гусев остановил машину; как обычно привезшую старика.

— Слышь, парень, — сказал он, подойдя к водителю, крепкому, русоволосому, с открытым и честным лицом. Водитель, приоткрыв дверцу, собрался разворачивать машину.

— Чего тебе? — неприветливо сказал он Гусеву.

— Дело есть. Хочешь червонец заработать?

— А два потерять? Грач наколет, два выложу. Не-е.

Он посигналил.

— Подожди. Ложу портрет и штраф — мой.

— Далеко?

— Да нет. В соседний городишко.

— Ничего себе!

— Пузырек в карман?

— Лады. Когда?

— Сейчас.

Шофер посмотрел на щиток.

— Садись. Обратно заправлюсь.

— Подожди, домой только слетаю за одной вещицей.

— Мефистофель? — тихо сказал кто-то сзади.

Человек испуганно оглянулся.

— Майор? — удивленно произнес он. Глаза его забегали по сторонам. — Вот так встреча! — радости в голосе не было, хотя взгляд немного успокоился: Мефистофель понял, что майор был один.

— Пройдемся, — предложил Леонов, Мефистофель покорно пошел за ним.

— Чем обязан? — спросил он, когда они прошли несколько метров.

— Соскучился, — сказал Леонов, — да и отблагодарить хочу.

— За что? — Мефистофель остановился.

— Как за что? За помощь.

— Какую? — Мефистофель сделал шаг назад.

— Ты меня тогда правильно навел. Жаль только, — вздохнул майор. — Спартак погиб…

— Погиб? — Мефистофель пронзительно глянул на Леонова.

— Вечная память! — сказал майор.

— Так ты пришел только это мне сказать? — Мефистофель смотрел недоверчиво, напоминая затравленного зверька.

— Не только. Хочу еще тебя уберечь.

— Меня? От кого?

— Сам знаешь. Неужели ты думаешь, наивная душа, что тебя оставят в покое? Прикончат, как последнее быдло. Я должником не хочу быть. Когда-нибудь и ты протянешь мне руку.

— Это ты, майор, брось. Не надо меня на пушку брать. Стреляный.

— Смотри. Только шлет тебе привет этот, как его… Ну, на руке у него баба на сердце…

— Лом что ли?

И вдруг Мефистофель сник.

— Да ладно! — махнул он рукой и пошел назад к дому.

— Берегись, слышишь? — крикнул ему вслед майор.

Ломакиных, Ломовых, Ломоносовых и прочих в городе набралось двести шестьдесят семь человек. Двести тридцать отпали сразу. Потом еще двадцать, двенадцать. Осталось пять.

В этот день майор уехал домой в двадцать минут третьего. Он заснул сразу спокойным сном человека, у которого день не прошел даром и совесть была чиста.

На следующий день, постаравшись закончить дела пораньше, Леонов по пути домой свернул к дому Суховского. Он застал Суховского за работой. Тот, засучив рукава, клеил на кухне обои. Ему помогала дочь, девочка лет двенадцати. Перехватив взгляд Леонова, Суховский немного смутился.