Владимир Колычев - Кино кончилось. Дублей не будет

– Ваш страх его убил. Если бы вы в полицию позвонили, то он был бы жив.

Женщина села на стул, опустила голову и закрыла ладонями глаза.

Максим подошел к окну, глянул вниз и увидел черный джип, подъезжающий к дому. Машина остановилась, из нее вышел парень плотного сложения. За ним выбрался еще один крепыш. Оба в строгих костюмах и черных рубашках. Они шли к дому. Время на раздумье стремительно истекало.

– Уходим! – Капитан взял женщину под руку, потащил за собой в коридор. – Только тихо!

Но Славина не хотела молчать.

– Что такое?

– Вас приехали убивать!

Больше она ни о чем не спрашивала. Зыков тоже не задавал вопросов. Они поднялись на следующий этаж. А по лестнице уже шагали чернорубашечники. Максим слышал их топот.

Он велел Славиной стоять молча, а сам вместе с Зыковым тихонько спустился на межэтажную площадку. Оружие приведено к бою, нервы намотаны на кулак. Но внутреннее напряжение давало о себе знать. Вдруг им придется вступить в реальный огневой бой? А бронежилетов нет.

Максим почувствовал, как у него засосало в животе. А когда плотные парни подошли к двери, еще и заурчало. К счастью, братки не услышали голос, который подала его слабость.

Они переглянулись и как по команде достали пистолеты. Один вынул из кармана глушитель и стал накручивать на ствол. Другой нажал на клавишу звонка. В этот момент Славина громко кашлянула. Парень с глушителем резко оглянулся и увидел пистолет, направленный на него.

– Стоять! – заорал Максим и с ходу врубил рукоятью пистолета в крепкий блестящий лоб.

Зыков взял в оборот второго братка. У него тоже все получилось.

Максим уложил одного, Зыков другого, но, увы, радовались они рано. В суматохе опера не услышали шум шагов людей, поднимающихся по лестнице. Только в самый последний момент капитан увидел человека, который уже наставил на него пистолет. За ним стоял второй, тоже с оружием, но Юрьев сфокусировался на первом. Его взгляд буквально прилип к стволу.

Грохнул выстрел, который мог отправить Максима к праотцам. Но бандитская пуля всего лишь чиркнула по голове, содрала с нее кожу.

Грянул второй выстрел, но Максим уже толкнул Зыкова и ушел в сторону. На этот раз пуля даже не задела его. Зато сам он смог выстрелить. Не целясь. Наугад. Может быть, именно поэтому и попал. Бандит схватился за живот, стал валиться на бок, толкнул своего напарника. Тот как раз жал на спуск.

Прицел у гада сбился, но пуля все равно прошла в опасной близости от Максима. Он пальнул в ответ, промазал, зато напугал противника. Тот бросил своего раненого дружка и стремглав кинулся вниз.

А на Максима навалился очнувшийся браток. Тому пришлось выстрелить у него над ухом и ударить рукоятью пистолета по темечку. После чего в ход пошли наручники. Зыков надевал ярмо на другого быка.

Славина стояла на межэтажной площадке. Она обхватила голову руками и с ужасом смотрела на это побоище.

Максим осторожно приблизился к раненому братку, вырвал у него пистолет.

– Больно! – Парень смотрел на него дикими глазами.

Максим достал телефон.

– «Скорую» вызывать?

– Больно!

– Или не надо?

Парень заорал от боли во весь голос. Максим кивнул, набрал номер «Скорой помощи», сделал вызов. Зыков тем временем связался с отделом.

– Давай гляну! – Максим взял парня за руку, хотел оторвать от живота его окровавленную ладонь.

– Нет!

– Подыхай тогда!

К ним подошла Славина, уже с какой-то коробкой в руках, вынула из нее упаковку с бинтом.

– Давай я!

– Сейчас перебинтуем. – Максим схватил парня за руки.

– Нет! – заорал тот.

– Фамилия?

– Крошкин.

– Зовут?

– Олег.

– Кличка?

– Кроха.

– На кого работаешь?

– На Острого.

– Кто в Шаронова стрелял?

– Я.

– Зачем?

Ответить Кроха не смог, потерял сознание. Только тогда Славина осмотрела его рану.

Анисимов вышагивал по кабинету и нервно раздувал ноздри.

– Так и сказал, что работает на Острого? – в какой уже раз спросил он.

– Так и сказал, – опять подтвердил Максим.

– И в Шаронова он стрелял?

– И в Шаронова.

– А к Славиной они зачем приезжали?

Дальше Максим мог только предполагать. Кроху забрали в больницу, он уже под наркозом, на операционном столе. Два других быка закрыты в изоляторе, но расколоть их пока не получалось. Оба упорно молчали.

– Затем, что дурака сваляли. Хитро причесались, а голову вымыть забыли.

– Ты давай без метафор! Не в кино! – заявил Анисимов.

– Почему позавчера в разговоре со Славиной был упомянут Пекарь? Потому, что он – человек Вильяма. А тот якобы передал привет Шаронову.