Валерий Поволяев - Беспредел (Современные криминальные истории)

Других занятий у оршинских нет. И деваться им некуда. Культурно-развлекательная жизнь Орши ограничивается танцами. Дом культуры, спортивные секции, кружки и прочее, что раньше занимало свободное время молодежи, ныне сошли на нет, танцы надоели. Поэтому оршинские парни, чтобы «повеселить душу» да испытать острые ощущения, занимались не только драками, но и погромами, разбоем, воровством.

Компания выпила еще по рюмке ликера, под гитару спела непритязательную, — уже вразнобой, устало песню, лейтенант глянул на часы: ба-ба-ба, вот так засиделись! Уже второй час ночи!..

— Ну что, будем расходиться?

— Еще полчасика — и по домам, — предложила Ксения Агапова, Жаннина подружка, — только полчасика, и все. А, Жанн?

Жанна согласно кивнула.

Они не сразу заметили «рафик» с потушенными фарами. Факт появления машины пропустил даже лейтенант, хотя «рафик» в этот час ночи да еще с потушенными фарами обязательно должен был обратить на себя внимание, — а через пару минут увидели: к ним неслась орава парней в сапогах.

В руках у парней были дубинки, колья, металлические прутья, веяло от этой толпы чем-то средневековым.

— Атас! — запоздало закричал кто-то. — Отступаем в лес.

Побросали все, побежали в лес. Но лавина оршинских парней, набравшая скорость, настигла отступающих. Вообще день тот складывался так, что оршинские, зажав александровских в каком-то глухом углу, здорово побили их. Александровские, примчавшись в поселок, бросили разинский клич: «Сарынь, на кичку!» — и поехали в Оршу сводить счеты. Было это вечером.

В Орше шли танцы. Народу было полным-полно, не протолкнуться. Один из александровских — тот, кто посмелее, — протиснулся к микрофону, приказал музыкантам, чтобы те замолкли, после чего обратился к противникам с «проникновенной» речью.

Закончить речь он не успел — оршинские надвинулись на непрошеных гостей стеной — те еле успели добежать до своих машин. Территорию «противника» они покинули с позором.

Хотя продолжения драки александровские не хотели — они, как показало следствие, хотели мира, хотели протянуть оршинской банде руку.

Дальше — больше. Дальше оршинские «коммандос», как они иногда называли себя, начали распаляться: почему это александровское хамье осмелилось без разрешения ступить на их землю? Вы обратите внимание — на их землю, — они все уже считали своим: и землю, и воду, и воздух, и небо с облаками абсолютно все, и если кто-нибудь позволял себе подышать их воздухом, пособирать грибы в их лесу или же половить рыбу в их реке, тот подлежал наказанию. Нещадному, жестокому наказанию причем.

Как-то на «своей» территории оршинцы засекли «Запорожец» с тремя рыбаками — те облюбовали пологий берег речки, хотели было забросить в воду снасти, но передумали, что-то им здесь не понравилось, сели в машину, но не тут-то было — налетела ватага мотоциклистов. Дубинками, камнями они превратили машину в смятую консервную банку, пассажиров избили, а владельцу машины, чтобы неповадно было ездить впредь на их земли, палкой отбили почки.

Произошло это примерно год назад, но человек этот до сих пор не пришел в себя, все деньги, что удается ему добыть, тратит на лекарства, и врачи говорят, что выздоровление у него может и не наступить.

И ничего — оршинским это сошло с рук.

В общем, приезд александровцев донельзя возмутил их, оршинцы немедленно собрались на «военный совет», где выступил кое-кто из взрослых кто именно, неизвестно, но то, что взрослые там были, — совершенно очевидно. И вообще, если бы не взрослые, юнцы не могли бы так быстро организоваться. Во всем, увы, видна рука взрослого вожака. Думаю, взрослые брали себе за «руководство» часть «трофеев», добываемых бандой. Юнцы ведь грабили всех и вся, забирались в гаражи, в дачи и в квартиры, любили учинять погромы в столовых — в том числе и в столовой родного торфпредприятия «Оршинское-1», на котором большинство из них работали.

В истории с ночным налетом на компанию у костра гнусную роль, например, также сыграл один из взрослых, фамилия его известна — некий Пшеничный Ю.Г., шофер, привезший распалившихся юнцов в Александровку на «рафике», принадлежавшем Оршинскому торфпредприятию.

И странное дело — Пшеничный не проходил в суде даже как свидетель, словно бы ни «рафика», ни самого Пшеничного в тот день там не было. Это до сих пор вызывает удивление у сотрудников Тверской прокуратуры Владимира Барышева и Юрия Федичкина, которые и рассказали мне эту историю.