Диана Носова - Голубая кровь

Утренняя оперативка началась с известия о том, что в отделе появился новый сотрудник по имени Ильдар. Ильдар был парнем на вид года на три меня старше, ростом ненамного выше меня, чуть полноватый, с круглым лицом, темными волосами, близко посаженными карими глазами-пуговками и очками с квадратными стеклами.

– Прошу любить и жаловать! С сегодняшнего дня к нам прикомандирован Исаев Ильдар Ирекович. Работать, Ильдар, будете в кабинете с Жуковой Мариной, – произнес Олег Юрьевич, представляя нового члена «команды».

Пока я переваривала новость о соседе по кабинету, мне передали в руки увесистую папку с очередным делом и отправили всех по рабочим местам.

Перспектива разделять рабочее пространство с кем-то посторонним ничуть не радовала. И пока я в расстроенных чувствах изливала душу своей любимой орхидее, что кабинет и так довольно маленький, в дверях появился «пухляш» с картонной коробкой, из которой выглядывали канцелярские принадлежности.

– Привет, давай тут порядок наведем, раз все равно все переставлять придется, – предложил он.

Я не горела желанием проводить уборку, так как у меня было достаточно других дел. Но работать, в то время как Ильдар будет наводить чистоту и размахивать пыльной тряпкой у моего носа, было бы некомфортно.

Решила все же помочь ему, чтобы быстрее с этим покончить, и сесть, наконец, за осмотр вещдоков, которые доставили по уголовному делу.

Работа в одном кабинете с новым коллегой оказалась не такой ужасной, как я представляла. Ильдар, оказался на удивление свойским парнем. Он объединял в себе перфекционста, паникера, отзывчивого, честного и рассудительного человека. Это ужасное сочетание качеств рождало уникального, смешного, доброго парня, впадающего в панику при малейших трудностях.

Поначалу меня жутко раздражали изменения, происходящие в кабинете. Появилось в два раза больше папок, шкаф еле закрывался из-за огромного висящего бушлата и вещмешка, в котором было все на любой случай от межгалактической марсианской войны до подъема по тревоге. На его сейфе появилась шуточная табличка с золотой надписью на черном фоне «Я в этом деле – главный актер, я сценарист в нем – я режиссер», которую приходилось прятать, каждый раз, как только в отдел приезжали проверяющие «сверху». Подоконник был под завязку завален бумагами и всевозможной канцелярщиной. На общей тумбе обосновался «станок» для подшивания уголовных дел, представляющий собой деревянную рамку с отверстиями и дрель.

А вот появлению этого хитроумного приспособления я обрадовалась. Ранее такой станок был в единственном экземпляре на все следствие и хранился в кабинете Петровича, а теперь появился второй, и я на правах соседки по кабинету пользовалась им без очереди при первой необходимости.

Подшивание уголовного дела – это целый ритуал, требующий подготовки и особенной атмосферы. Каждый том уголовного дела представляет собой двести пятьдесят страниц. При этом в конце уголовного дела подшивается обвинительное заключение, которое представляет собой пересказ хода расследования. В нем от третьего лица излагаются все имеющиеся в деле допросы, результаты судебных экспертиз и результаты других следственных действий (обыска, очной ставки и т.д.). Для того, чтобы обвинительное заключение вышло качественным, нужно обязательно запереться в своем кабинете и выключить телефон, лично для меня это неотъемлемая часть ритуала. Когда обвинительное заключение готово (как правило, на его печать уходят сутки, все зависит от сложности уголовного дела), можно его подшивать. Для этого все уголовное дело тщательно складывается – листочек к листочку, и укладывается в «станок», к которому листы прижимаются деревянной крышкой, чтобы бумага не сдвигалась. По отмеченным на крышке станка отверстиям, на равном друг от друга расстоянии дрелью просверливается пять дырочек, после чего прижимная крышка откручивается и можно доставать том с отверстиями для шнуровки. Подшивают дело обычно белыми нитками и завязывают бантик на три узелка.

Каждое уголовное дело уникально, и за каждой подшитой и пронумерованной книгой лежат судьбы людей.

В первые три месяца работы следователем, во мне бушевал дикий азарт, и романтика бессонных ночей будоражила сознание. Но с каждым новым расследованием, с каждой новой историей, запал угасал. Я осознала, что нет исключительно черного и белого, где преступник отъявленный злодей, а потерпевший ни в чем не повинный ангел. Поняла, что есть шаблонные ситуации, что людям свойственно ошибаться, а потерпевшие иногда сами бывают виноваты в своих бедах.