Надежда Зорина: Коллекционер желаний

– Ты знаешь, я пригласил народ, – сказал вдруг Вадим. – Все-таки у меня день рождения.

– Народ? Какой народ? Зачем?

– Ну какой? Всех наших: Ленчика с Ленкой, Тыча, Алика с Лилей, Риту.

Наших! Неужели Вадим все еще объединяет их в одно целое, неужели он так и не понял, что никаких «наших» больше не существует, есть «его» и «ее» – знакомые, вещи, жизнь.

– Ты же говорил, прощальный ужин. Зачем было всю эту кодлу сюда тащить?

– Ну да, прощальный ужин. Но с чего ты взяла, что он обязательно должен быть ужином на двоих?

– Мне казалось, это естественно. Почему ты не сказал мне, что будет еще кто-то? Я бы тогда…

– Все правильно, ты бы тогда не согласилась поехать.

– Конечно, не согласилась бы. Ты меня просто обманул.

– Да? – Вадим опять посмотрел на нее в зеркальце, не оборачиваясь. – По-моему, это ты меня обманула. Ты бросила меня, сбежала со своим этим…

– Ладно, не будем начинать все сначала. Давным-давно уже все выяснили. – Катя отвернулась к окну, чтобы не встречаться взглядом в зеркале с Вадимом.

– Ты всегда была ко мне несправедлива и никогда не любила меня.

Господи, ну чего он нудит? Сколько же можно талдычить одно и то же! Ну, конечно, он прав, а она во всем виновата. Но ведь Катя и не спорит, свою вину вполне признает. И на этот ужин его прощальный согласилась поехать.

Может, и хорошо, что Вадим позвал народ, оставаться с ним наедине сегодня совсем было бы невозможно.

Они въехали в дачный поселок. Этот недостроенный новорусский городок и летом-то был пустым и необжитым. Двух– и трехэтажные дома за высокими каменными заборами выстроились ровными рядами. Ни магазинов, ни даже коммерческих ларьков не было. Хозяева домов появлялись здесь наездами, постоянно не жил никто. Сейчас, поздней осенью, занесенный ранним снегом поселок выглядел и совсем неуютно. Ни одного человека им не попалось навстречу, на нетронутом снегу не было видно следов. Вполне возможно, что в данный момент они были единственными его обитателями. Кате стало даже жутковато, и она опять подумала, что приезд шумной компании не такая плохая идея.

Выгрузившись из машины, девушка немного потопталась, разминая ноги и затекшее тело, отдышалась от бензинового перегара и пошла к дому. Он тоже был, как и все строения вокруг, вычурно-новорусским: очень большой, с высоким крыльцом на восемь ступеней, с литыми чугунными перилами, массивной дубовой дверью, с зелено-красной крышей.

– Помнишь, как мы здесь елку украшали? – Вадим грустно посмотрел на Катю. Она ничего не ответила, дернула ель за лапу, стряхивая снег. – Катюша, милая, неужели тебе не жалко всего этого?

– Вадим, я прошу, не надо. Что было, то было. Сейчас уже ничего не изменишь.

– Думаешь? – Вадим как-то странно зло усмехнулся. – Как знать, как знать.

Он долго возился с замком. Нарочно долго, как показалось Кате. Наконец дверь поддалась, и они вошли в дом.

Судя по всему, сюда давно никто не приезжал. Дом выглядел нежилым и чужим. Здесь было так же холодно и сыро, как на улице, и полностью отсутствовали запахи.

– Сейчас я включу отопление, а потом выгружу из машины продукты. Приготовим что-нибудь на скорую руку, там в основном полуфабрикаты.

– А когда народ соберется?

– Через час-полтора. У нас будет время все приготовить и немного посидеть вдвоем. Я так по тебе соскучился! Если бы ты знала, Катюша. – Вадим до боли сжал ее руку.

Пожалуй, она не рассчитала своих сил: полтора часа таких истерических рыданий и рукопожатий она не выдержит. Ну что Вадим за нудный человек? Ведь все ясно, зачем в тысячный раз возвращаться к старому.

Полгода он ходит вокруг нее кругами, полгода выпрашивает то, чего дать она ему не может. Казалось бы, с лихвой хватило прощания, жуткого, душераздирающего прощания. На этом можно было бы и остановиться.

Ну вот, он опять улыбается своей жалкой улыбкой побитой дворняжки. Как и тогда, при прощании.

Он барабанил пальцами по стеклу, стараясь привлечь ее внимание, и все улыбался, улыбался. Катя сидела в машине, и таксист уже завел мотор, но Вадим не давал ей уехать. Он держался за ручку дверцы, барабанил по стеклу и ждал, когда она наконец повернется и посмотрит на него. Она повернулась и посмотрела. Только этого ему и надо было – Вадим впился, словно вампир в свою жертву, в глаза Кати взглядом обиженного юродивого. Может быть, он даже чуть-чуть преувеличил безумие, чтобы она запомнила его таким навсегда, чтобы его образ преследовал ее вечно… Он не мог понять, почему она уезжает, почему она разлюбила его, он не мог понять, что она его никогда не любила.