Алиса Бастиан - Соавторство

Он видел её зелёное пальто, испачканное грязью. Видел её влажные светлые волосы. Видел – и думал: нет, это не оно. Не может быть. Не то, на что это похоже. Девчонка просто напилась с утра пораньше, поскользнулась на мокрой листве и бухнулась навзничь, да так и не нашла в себе сил подняться. Просто безобидная девчонка, которую нужно растолкать и помочь встать, а ещё лучше – отправить домой. Совсем ведь молоденькая. Хотя откуда ему знать? Со спины точно и не скажешь, но фигурка хрупкая. И чересчур неподвижная. Арво гнал от себя единственную верную мысль, не хотел с ней соглашаться, даже когда понял, что девчонка не дышит, даже когда, обойдя её кругом, разглядел кровавый подтёк у неё на голове. Желание кого-то расталкивать или переворачивать исчезло моментально, когда Арво увидел на мокрой от утреннего дождя листве белые следы с крупинками, словно на неё выплеснули растворённый в воде стиральный порошок. Так когда-то делала его бабка в деревне. Выплёскивала из тазика на грядки мыльную воду. Белые следы, которые смешивались с чем-то красно-розовым. Подозрительным пятном, расползающимся под головой девчонки.

Теперь, когда Арво увидел более чем достаточно, ему хотелось только одного: убраться отсюда как можно дальше, причём немедленно. Не впутываться. Не соприкасаться с этим. Он не имеет к этому отношения. Кто-нибудь ещё её найдёт и позвонит в полицию. Чёрт возьми, он понятия не имел, что здесь произошло, и ввязываться в это ему совершенно ни к чему. Саар отвернулся и посмотрел на деревья. Деревьев он не увидел. Только зелёное пальто, светлые волосы и розово-белые следы с крупинками порошка. Когда он закрыл глаза, ничего не изменилось.

Чёрт возьми, у него просто нет выбора. Он не может бросить её и уйти, сделав вид, что ничего не произошло.

И к тому же (как бы потом Арво ни отказывался признаваться в этом даже себе) его сайт давно требовал обновлений. Он знал, что такое точно его оживит. Но о том, что перед ним Анника Хольм, он ещё не знал. Как не знал и того, что совсем скоро его жизнь превратится в вереницу подозрений и допросов. Не знал, что в его жизни началась глава по имени Абсорбент.

Не имело значения, что он делал тогда в лесу Нымме. После того, как Арво увидел Аннику, уткнувшуюся лицом в сырую землю, усыпанную сосновыми иголками, уже не имело. Всё сразу стало каким-то незначительным.

Но не для всех. Что вы здесь делали? С какой целью вы отправились в Нымме? Конечно, вы имеете право на прогулку. Нет, мы ничего не имеем в виду. Так значит, алиби у вас нет? Им никак не хотелось его отпускать. Не хотелось выбрасывать ключ, так удачно подходящий к замку и найденный так быстро. Но ключ, по случайности сам прыгнувший им в руки, после проверок оказался тем не менее неподходящим. К их большому и чересчур явному сожалению. Арво был чист. Анника погибла не от его руки.

Изрядно потрепав Саару нервы, полиция в итоге оставила его в покое. Но Арво, замудохавшийся по полной, полицию оставлять в покое не собирался. До полицейского беспредела было далеко, всё-таки они делали свою работу, но замученный Саар удержаться не смог и облёк своё недовольство (тем, что его мурыжили более бесцеремонно, чем того, на его взгляд, требовала ситуация) и возмущение (тем, что настоящего убийцу до сих пор не нашли, видимо, потратив ключевое время на него, Арво) в довольно дерзкую статью. И когда Саар поставил точку в конце последнего абзаца, он подумал, что остановиться теперь будет сложно.

Абсорбент, поставив точку в жизни Анники Хольм, подумал о том же.

Ананасовый сок смотрел на него из мусорного ведра своими картонными жёлтенькими глазками. Упаковка была создана дизайнером в припадке эпилепсии, не иначе. Да и сам сок оказался протухшим – зато стало ясно, почему это вдруг его стали распродавать со скидкой 80 %. Ничего удивительного. Отто ненавидел ананасовый сок. Не из-за вкуса. Один задиристый критик намертво прицепился к его ананасному соку, упомянутому в «Верификации», направо и налево разглагольствуя о его безграмотности и деревенском душке , хотя редактор, пропустивший это в печать, заверил Отто и критика заодно, что это два равноценных варианта. После чего разглагольствования о безграмотности поутихли, а о стиле – нет. Потом оказалось, конечно, что критик сам был писателем, правда, так и не написавшим ни одной годной к изданию книги, так что цеплялся он не только к Отто и не только к таким мелочам. Но осадок остался.