Екатерина Барсова - Разбитые часы Гипербореи

Павел Рудягин, следователь, сидел у себя дома, размышляя, чем бы ему заняться вечером. Телевизор он смотрел редко, фильмы и сериалы по интернету – тоже нечасто, гостей не принимал, так что оставалось только читать.

Он подошел к книжному шкафу и задержал дыхание. Он так делал почти каждый раз, когда близко видел полки, за стеклами которых поблескивали корешки книг.

Он до сих пор считал, что ему незаслуженно повезло получить квартиру в центре Москвы от родственницы, которую он даже не знал. Эта квартира когда-то принадлежала Нине Семеновне, Пашина мать была ее двоюродной племянницей. Так получилось, что завещание пожилой женщины стало неожиданностью для всех. Родственнички Нину Семеновну забыли, а вот мать Павла регулярно слала старушке открытки, несколько раз навещала ее, в чем потом призналась своим домашним, но не сразу, а спустя некоторое время. Дело в том, что мать в юности, как многие девчонки, хотела стать актрисой, приехала из Ярославля в Москву, чтобы подготовиться к экзаменам. Поселилась у Нины Семеновны, та готовила ее к выступлению перед экзаменационной комиссией. Мать до сих пор помнила, что учила басню Крылова «Стрекоза и муравей» и монолог Софьи из «Горя от ума» Грибоедова. Воспоминания юности не блекли. Матери казалось, что она и сейчас помнит свое волнение, отчаяние, надежду. Последняя и питала ее больше всего в этом полубезумном мероприятии. Нина Семеновна была доброжелательной, племянницу не отговаривала, хотя могла бы – с высоты лет, напротив – поддерживала, за что девушка была ей безмерно благодарна. Экзамены она благополучно провалила, вернулась к себе в Ярославль, поступила в вуз… Вышла замуж… Пошли дети. Сын Павел… после значительного перерыва – дочь Татьяна…

Нина Семеновна оставила эту квартиру Пашиной маме, а та отдала ее сыну, чтобы он переехал в Москву и там устроился на работу и вообще – начал новую жизнь. Вопрос с Пашиным трудоустройством решился довольно быстро. Однонокашник отца работал в МВД, обещал Паше содействие и свое слово сдержал. Паша стал работать следователем, первое время страшно боялся, что не справится и подведет коллег. Свое первое дело, связанное, как ни странно, с Пушкиным и его стихами, он никогда не забудет. Его коллега Светлана Демченко сказала, что действительно первое дело остается в памяти как первая любовь…

К Москве Паша привыкал постепенно. Не сразу вжился он в пространство города, которое поначалу казалось ему слишком шумным, чужим, порой – враждебным. Никому ни до кого не было дела. Паша ощущал себя без родных потерянным и одиноким. Друзья и знакомые подшучивали над ним, мол, нужно жениться. Но он считал, что в этом вопросе не может быть никаких правил. Не брать же в жены первую попавшуюся девушку только потому, что «надо». Кому это надо?

Коллеги по работе пробовали его знакомить с подходящими, на их взгляд, девушками. Но быстро поняли, что Паша не собирается строить серьезные отношения, поэтому отстали от него.

Вот сейчас Паша подошел к книжному шкафу, тут его взгляд скользнул на книгу, которую он купил в киоске у метро. Современный автор, броская обложка. Паше понравилась аннотация: «Книга рассказывает об одном из самых бурных и судьбоносных периодов в истории России – с начала Первой мировой войны и до середины двадцатых годов. Она основана на исторических фактах и документах…»

Паша уже начал читать эту книгу. Он взял ее с полки и раскрыл там, где оставил закладку: «В зале все сидели и смотрели на сцену. Оркестр играл популярное в тот сезон танго. Звуки пьянили, будоражили, уносили куда-то далеко-далеко… Наконец на сцену вышла она, певица, которую ждали. Яркая брюнетка невысокого роста в длинном черном платье с брошкой на груди. Матильда Французская…»

Паша оторвался от книги. Интересно: эта Матильда Французская – реальное лицо или вымышленное?

– Послушайте, – Алексей Васильевич Кумарин смотрел на своего визави, не скрывая презрения. – Но вы же офицер, присягали царю и отечеству, как вы можете служить этим… – он кивнул на окно, за которым слышался неясный, но вместе с тем четкий гул…

– Попрошу! Не выражаться! – с холодным бешенством ответил Скандаровский. – Да, я с этими…