Алексей Макеев - Смерть под старой ивой

Без сомнения, толстуха не раз уже слышала подобные слова, только, может быть, не столь изысканные.

– Пошел ты! – отмахнулась она. – Много вас, желающих!

– Ну, это чего именно желать, – возразил Семен.

– Всем вам надо одно и то же! – парировала толстуха. – Сказано тебе – если не хочешь еще купить пива, то отвали!

– Эх! – с горестным видом вздохнул Семен. – Не понимаете вы тонких извивов моей души. От этого мне и прискорбно, и досадно, и печально. Но что ж поделать? А потому у меня к вам будет еще одна просьбочка…

– Что еще за просьбочка? – свысока спросила толстая деваха.

– О, – поднял руку Семен, – самая невинная. Можно сказать, деловая. Понимаете, уж очень мне нужен мой дружок Мишка Кряк. С его ли подругой, без нее ли, мне без разницы. Знаю, шастает он по кабакам, а вот поди угадай, по каким именно.

– Вот ведь привязался! – разозлилась толстуха. – Ну, чего тебе от меня нужно?

– Самую малость, – кротко проговорил Семен. – Вот как только он в вашем заведении возникнет, так вы уж мне позвоните, ладно? А я вам за это – тысчонку. Вот она, тысчонка, – и Лежаков протянул толстухе купюру.

Та помедлила, покосилась на купюру, затем как бы нехотя ее взяла.

– Ладно, – неохотно произнесла она. – Если замечу твоего дружка, позвоню. Диктуй номер телефона.

Лежаков продиктовал, толстуха записала цифры на салфетке.

– А зовут меня Семен, – сказал Лежаков.

– Слышала уже! Еще что?

– А вас-то как зовут?

– Для чего тебе? – подозрительно глянула на Семена толстуха.

– Ну, как же. Вот, допустим, вы мне будете звонить, а я и не пойму, кто именно мне звонит. А вот если вы при этом назовете свое имя…

– Инна! – заявила деваха.

– Очень приятно, – раскланялся Лежаков. – Ну, так я пойду?

Инна отвернулась от Семена и ничего ему не ответила. Да, в общем, ничего больше Лежакову от нее и не надобно. Кроме, разумеется, звонка на мобильник. А деваха ему позвонит, все-таки он заплатил ей наперед тысячу. Если, конечно, Мишка в пивной объявится.

Действуя таким образом, Семен посетил еще две пивнушки и в каждой оставил барменам по тысяче. Если Мишка Кряк жив и если он действительно шляется по питейным местам, то, по теории оперской вероятности, он обязательно, пока у него имеются хоть какие-то деньги, должен завернуть в одно из трех мест, где у Лежакова – осведомители. Ну а дальше, как говорится, дело техники.

Время было уже позднее. «Ну-с, – подумал Лежаков, – хватит с меня ночных подвигов. А уж пива хватит тем более! Пойду-ка я домой да посплю».

Короткой дорогой Семен направился к своему жилищу. И тут зазвонил его мобильник. Лежаков взглянул на дисплей. Оказалось, что звонила толстуха Инна.

– Алло, – сказала она сонным голосом. – Он – здесь. То есть в нашей пивной. Твой дружок. С какой-то бабой. Ты просил позвонить, я позвонила. Все, мы в расчете, – и она отключила связь.

Напрямик Лежаков ринулся к той самой пивной, благо она оказалась не так и далеко. Подбежав к месту и отдышавшись, он нащупал под мышкой пистолет, принял беспечный вид и, стараясь не привлекать к себе внимания, вошел в пивную.

Посетителей было всего девять человек. Толстуха Инна все так же виднелась за стойкой – взъерошенная и сонная. Семен обменялся с нею коротким взглядом и приложил палец к губам: молчи, мол, все разъяснения потом. Он присел к столу и сразу же определил тех, кто его интересовал. В дальнем углу за столиком сидел здоровенный кудрявый мужчина, который и впрямь походил одновременно на медведя и на сказочного лесного разбойника-душегуба. И на Мишку Кряка в том виде, в каком описал его Виталя Безухий. Рядом с ним сидела худенькая, блеклая женщина в дешевой синей кофточке. Перед ними на столе стояли две недопитых кружки с пивом, почти пустая бутылка водки и кое-какая закуска. Мужчина и женщина ничего не ели и не пили, а просто сидели за столом и дремали. Вернее, дремал мужчина, а женщина то и дело его тормошила, брала за руку и что-то тихо ему говорила. Лежаков прислушался.

– Пойдем, – говорила женщина. – Слышишь, пойдем ко мне… Выспишься, отдохнешь. А то мотаемся из одного бара в другой. Я уже ног не чувствую. Слышишь, пойдем, Миша!

Вот как – Миша. Лежаков напрягся. Значит, Миша… Кряк, которого он разыскивает, – тоже Миша. Выходит, он и есть Мишка Кряк. Неужто капризная фортуна, которая так редко поворачивается к сыщикам лицом и так часто противоположной стороной, вдруг да обернулась к сыщику Семену Лежакову физиономией и даже улыбнулась ему своей коварной, но такой сладкой улыбкой? Неужто он, Семен Лежаков, и впрямь разыскал Мишку Кряка, да притом так быстро, всего за один вечер? Даже не верится.