Алексей Макеев: Гуров идет ва-банк

– Да ладно, ладно, – неохотно согласился низкий насморочный тенор. – Лупи! Блин, кто тебя только так мухлевать наблатыкал? Ой, бля!.. Ух ты! Ой!.. – в такт уверенным, громким шлепкам послышались его недовольные междометия.

Подкравшийся с другой стороны Стас тоже удивленно замер. Они с Гуровым молча переглянулись и языком жестов и мимики определились: Крячко резко открывает дверь, а Лев врывается в вагончик. Тут шлепки и ойканье закончились, и из-за двери снова донесся уверенный детский голос:

– Ну, как, я снова сдаю?

– Нет, теперь я буду! – недовольно пробурчал Каха. – Ты, в натуре, катала еще та!

– Пусть сдает! – послышался голос Гоблина. – Сам-то мухлюешь, чуть маза подвернется!

– Какого хера ты мне взялся указывать? Ты… – перешел почти на крик Каха, но его голос оборвался от того, что произошло в следующее мгновение.

Дверь вагончика неожиданно распахнулась настежь, и внутрь запрыгнул здоровенный тип в скромном сером спортивном костюме, зато с пистолетом в руке. Широко улыбаясь, незнакомец заговорил добродушным тоном:

– Это чего вы тут делаете-то? В картишки перекидываетесь? А меня примете? Чего-нибудь замутим на четверых… А?

Гоблин и Каха ошалело вытаращились на незнакомца, силясь понять, кто этот странный весельчак. А тот, не давая им опомниться, неожиданно шагнул к девочке и одним движением подхватил ее с пола. Та успела издать лишь испуганно-удивленное «Ой!» и тут же оказалась в руках еще одного дядьки, который следом за первым откуда-то снаружи запрыгнул в вагончик.

И только тут до незадачливых картежников дошло со всей очевидностью, сколь тупо они облажались с исполнением своих прямых обязанностей. Опомнившись, Гоблин и Каха попытались было схватиться за оружие, но упреждающий окрик незнакомца: «Не двигаться! Пристрелю – пикнуть не успеете!» – их словно парализовал.

Они поняли: это тоже проигрыш. Только куда более серьезный.

Тем временем девочка, не понимая, что происходит, с криком стала вырываться из рук Станислава Крячко. Ее тюремщики, применительно к их обязанностям и сложившейся ситуации, на это отреагировали несколько странно. Гоблин, зло оскалясь, возмущенно заорал:

– Вы кто такие? Отпусти малявку, беспредельщик! Вы знаете, на кого наехали?

– Тихо! – оборвал его «спич» Гуров. – Мы из полиции! Лиза, успокойся, ты сейчас поедешь домой, к своему папе. Домой хочешь?

– Да, хочу! – согласилась девочка, но тут же решительно добавила: – А Гобу и Каху не убивайте. Не надо!

– Их никто не убивает и не убьет, – серьезно, как взрослую, заверил ее Лев. – Они-то тебя не обижали?

– Не-а… – покрутила головой Лиза. – Не обижали.

– Их счастье… – свирепо усмехнулся Крячко.

– Слушай, начальник, да она нам, в натуре, была как корифанка! – возмущенно выдал Каха. – Чтоб я сдох! Такую западло было бы обижать.

Прибывшие через минуту спецназовцы, заковав обоих бандитов в наручники, повели их к спецмашине. Те шли понуро, угрюмо уставившись в землю. Как рассказала девочка, пока ехала с операми к себе домой, сначала бандиты и в самом деле замышляли в отношении ее нечто крайне гнусное. Минувшим днем они привели ее из подвала в свой вагончик и решили сыграть в карты на то, кому она достанется. Предложение Лизы сдать карты и ей вызвало у ее тюремщиков дикий хохот.

Но карты они все-таки сдали. И тогда девочка, явив, по сути, взрослое самообладание и не по-детски развитую смекалку, предложила сыграть на интерес: если выигрывает она, то они ее не смеют обижать. Если они, то она не будет жаловаться никому, что бы с ней ни произошло. Бандиты согласились и… Проиграли! Игра была продолжена. Теперь уже на щелбаны, битье картами по носу и ушам. К концу дня стало ясно, что это юное создание – настоящий талант по части игры в очко, в покер и даже в буру. Проиграв ей право ночевать в вагончике, в подвал с бегающими там крысами тюремщики свою победительницу препроводить не посмели – карточные законы святы.

– А кто ж тебя научил так играть в карты? – слушая повествование Лизы, поинтересовался Крячко.

– Моя няня Нина… – горделиво улыбнулась юная шулерша.

Как оказалось, Нину, прибывшую в Москву откуда-то из глубинки, наняла няней мама Аня, некоторое время назад погибшая в автомобильной катастрофе. Тогда Лизе было пять и ее родителям, постоянно занятым на работе, нужно было с кем-то оставлять не в меру непоседливую дочку.

Нина в семью Полянцевых попала случайно. Она здорово выручила Анну в тот момент, когда молодую женщину попытались обокрасть борсеточники. Увидев, что владелицу дорогой «Мазды» отвлекает разговором некий тип южной наружности, тогда как другой в этот момент, открыв заднюю дверцу, собирается что-то оттуда вытащить, Нина, не раздумывая, грохнула его по голове своей сумкой, в которой лежали только что купленные продукты. Вор с испуганным воплем тут же ринулся наутек. Его напарник, поняв, что «скок» сорвался, тоже поспешил исчезнуть в толпе, а мама Аня, узнав, что выручившая ее провинциалка ищет работу, предложила ей стать няней.