Николай Леонов - Мститель с того света

– Ну, это ты зря, – покачал головой Лев. – Ты же знаешь, что и среди актеров есть настоящие мужики. Ну, так на кого мне рассчитывать?

– На него, – ткнул карандашом в сторону Крячко Орлов. – А я осуществляю моральную поддержку по телефону.

Турбаза «Лагуна» в Пелееве оказалась местом удивительно тихим и уютным. Беседки вместимостью на 10–12 человек были разбросаны по берегу между раскидистыми ивами. От каждой к песчаному пляжу и наверх, к домикам и административному зданию, вели аккуратные деревянные дорожки с перилами. Каждая беседка имела свой собственный стационарный мангал, дополнительные столики для приготовления пищи, а рядом даже кабинки для переодевания.

Компания на турбазе собралась к 11 утра с сумками и повалила к берегу веселой гурьбой. Гуров знал почти всех в лицо, за исключением кого-то из администрации театра и двух мужчин из управления культуры. Чувствовалось, что сегодня коллектив не очень теплый, что много здесь людей, без которых было бы спокойнее и приятнее за столом. Мария как будто поняла настроение мужа и шепнула ему на ухо, когда они ставили сумки с едой и напитками на стол возле мангала:

– Понимаешь, сегодня что-то вроде обязательной программы. Многие считают, что победа в конкурсе – это их заслуга, а переубеждать их не совсем дипломатично. И небезопасно.

– И здесь политика, – вздохнул Лев и посмотрел в сторону домиков. Крячко что-то задерживался.

Неудивительно, что и за столом сразу наметилось какое-то расслоение. Один из молодых режиссеров, несколько актрис, с которыми Гуров не был лично знаком, и чиновники из управления культуры оказались в одной его части, и разговоры у них пошли на свои темы. Старая же компания, которую Лев хорошо знал и в которой чувствовал себя своим, сплотилась вокруг Марии и ее подруги Анны Красовской. Красовская сегодня пришла с мужем – архитектором. Высокий, немного сутулый, в очках с тонкой оправой и светлыми непослушными волосами, Иван Красовский напоминал аиста. Особенно когда вставал и тянулся через стол за бутылкой или к тарелке с закусками.

Крячко появился весьма эффектно и в самый подходящий момент – когда компания чиновников и близких к ним актрис отправилась кататься на лодках. В яркой летней рубашке навыпуск, в дорогих светлых ботинках, он спустился к беседке с таким темпераментом, что на него невольно засмотрелись все дамы. Станислав нес в одной руке букет алых роз, в другой корзинку, очень трогательно накрытую женской косынкой с кистями.

– Друзья, прошу прощения за опоздание, – громогласно возвестил он, картинно разводя руки с цветами и корзинкой. – Но я готов искупить свою вину.

Женщины переглянулись с многозначительной улыбкой, потому что никто не сомневался, кому предназначены цветы. В театре давно уже перестали шутить на тему о том, что настоящие мужчины и настоящие полковники перевелись в целом, но остались в окружении Марии Строевой, чьим мужем имел счастье быть полковник Гуров.

Крячко деликатно припал к ручке Марии, был удостоен благосклонной улыбки и легкого касания пальцами головы. Пожав руку Гурову, он весьма эффектно смахнул с корзинки платок, и все увидели шесть горлышек настоящего «шардоне». Гуров улыбнулся. Крячко сейчас был близок в своем образе к тому, чтобы извлечь саблю и клинком сбить пробку с бутылки. Хотя пробки гусары сбивали не у вина, а у шампанского, а потом, окатывая стол и дам пеной, поспешно разливали его по бокалам.

Но сабли не было. И «шардоне» – это белое вино. Мужчины быстро справились с остальными бутылками, разлили вино по бокалам, и Крячко начал говорить свой тост. Делал он это красиво и умно. Очень искренне и тепло говорил и о театре, и об актерах, и о вечных ценностях. В общем получилось неплохо, и все с удовольствием выпили. Потом появилась гитара, и мужчины с шумом стали просить Красовскую спеть какой-нибудь романс из своего репертуара. Актриса заулыбалась, потом хитро посмотрела на обоих полковников и произнесла:

– Хорошо, я спою, но при одном условии – если господа полковники не откажут даме в одной безобидной просьбе.

– Мадам! – Крячко мгновенно поднялся и, не выходя из образа, с готовностью щелкнул несуществующими каблуками со шпорами и боднул головой воздух. – Всегда к вашим услугам! Если только вы не заставите нас изменить своему долгу офицера, присяге Родине и если от этого не пострадает честь дамы.

Орел, подумал Гуров с усмешкой. Под такие условия можно подтянуть все что угодно. Анна Красовская запела один из самых красивых и романтичных романсов своего репертуара – «Кавалергард, мой милый». Потом «Возьми в ладонь мою печаль», а в завершение они с Марией дуэтом исполнили романс «Шепчутся свечи на полке каминной». Коллеги зааплодировали и предложили снова поднять бокалы.