Николай Леонов - Мститель с того света

– Только еще было бы с кем сравнивать, – заметил Гуров.

– Спокойно, Лева, – поднял руку Орлов. – Если есть такая возможность, то мы ее и реализуем. Хуже не будет, зато достоверно будем знать, что это не они. Я распоряжусь, чтобы негласно собрали потожировые с ваших претендентов из списка. Пусть с троих, но и их отработаем. Дальше характеристика принтера. Ну, это нам понадобится, когда мы найдем человека. Тогда и будем вменять ему использование собственного принтера или чужого для шантажа старшего офицера полиции. Кстати, он тебе уже на почту что-то прислал?

– Не знаю, – усмехнулся Лев. – Если он хоть что-то понимает в этих делах, то должен знать, что проще простого отправлять по электронке письма с уведомлением, так что легко выяснить, когда я его прочитал. А я вот не смог зайти в почту, и все. Времени не было. Правда, он и эсэмэсок пока больше не слал.

– Ладно, что еще сделано?

– Морозов с Захарченко перевернули весь микрорайон. Свидетелей похищения или убийства Штыревой не найдено. По ее последним контактам прошли плотно. Фотографии показывали нашей пятерке претендентов, никого не опознали. Попыток, скажем, каким-то способом завладеть ее квартиркой не зафиксировано, так что оснований полагать, что ее убили из-за квартиры, пока нет.

– Все камеры наружного наблюдения, – продолжил доклад Крячко, – проверены. Ни одна не имела направления хотя бы примерно в нужную нам сторону. Вечерние опросы прохожих проведены. Половина действительно в указанное время регулярно ходит по этой улице. По нашим снимкам никого не опознали, бородатого не видели.

– Черт, где он мог украсть бороду и парик? – хлопнул рукой по столу Орлов. – Ведь профессиональные же средства, не самодельщина.

– Мы занимаемся и этим, – ответил Гуров. – Я велел ребятам из МУРа проверить все объявления о гастролях в Москве и, главное, в ближайшем Подмосковье в течение последнего месяца каких-либо эстрадных, цирковых или театральных коллективов.

– Почему гастролеров? – спросил Орлов. – Хотя ты прав. Красть у своих, московских, опасно. А иногородние приехали и уехали. Логично!

Капитан Морозов позвонил, когда Гуров и Крячко только вошли в свой кабинет после совещания у Орлова.

– Что у тебя, Костя? – Гуров сразу отметил, что звонок не плановый и оперативник как минимум хотел о чем-то посоветоваться. Обычно они созванивались в конце дня, если ситуация не позволяла Морозову приехать к Гурову.

– Есть одно заявление о краже у творческого коллектива, – сказал капитан. – Произошла она за шесть дней до убийства Левкина.

– Подожди, – перебил его Лев, – а где данная кража произошла, при каких обстоятельствах?

– В Щербинке. У них как раз торжества местного масштаба по поводу годовщины присоединения городского поселения к Москве. На торжества были приглашены творческие коллективы для выступления на нескольких площадках. Один из них – это эстрадный театр «Миражи» из Рязани.

– Ну-ну, Костя, не тяни кота за хвост!

– Я пока больше ничего не знаю, Лев Иванович. Пока только факт заявления о краже реквизита из гримерки. Я решил вам позвонить и сразу ехать туда.

– Да, езжай, Костя. Если среди украденного есть парик и накладная борода, то по полной возьми у них копии протоколов. Упрутся – сразу звони мне!

Гуров положил трубку на стол и задумчиво посмотрел на Крячко. Напарник еле заметно покачал головой. Да, старый друг прав, и интуиция говорит о том же. Через десять минут Гуров уже выехал в Щербинку. Пока он добирался до Щербинского УВД, Крячко уже успел организовать телефонограмму из главка МВД. И капитан Морозов, не знавший о телефонограмме и пытавшийся выполнить задание Гурова просто на голом энтузиазме, обомлел, когда одно появление полковника в здании УВД изменило ситуацию в корне. С Гуровым, а заодно и с Морозовым стали разговаривать предупредительно, приказы выполнялись быстро и точно. Молодой капитан пытался приписать это популярности Гурова и его харизме, пока не увидел телефонограмму.

Однако уже через пару минут Константин забыл и о телефонограмме, и о своих попытках добиться информации без чьей-либо помощи. Морозов подошел к сидевшему за чужим столом Гурову и заглянул через плечо в протокол, в котором было перечислено похищенное из гримерной труппы рязанского эстрадного театра «Миражи». Сыщик тыльной стороной карандаша провел по строкам, где был указан парик, потом накладная борода, потом «костюм театральный «Коломбина».