Николай Леонов - Мститель с того света

– Фобии, мне кажется, здесь не совсем подходят, – с сомнением сказал Гуров.

– Ладно, пусть не фобии, пусть просто чисто психологическая реакция отторжения, неприятия на маниакальном уровне.

– Ну, допустим. Есть в этом рациональное зерно, но паспортных данных участники квестов не оставляют, а записи с камер, как мне кажется, организаторы не хранят. Может, и не записывают вовсе, а только наблюдают, чтобы вовремя прекратить игру, если в группе участников пойдет что-то не так.

– «Может», «мне кажется», – повторил Орлов. – Знаешь, если бы не твой опыт…

– Прости, Петр Николаевич, – улыбнулся Лев. – Если ты пришел посоветоваться, это одно, если у тебя созрел определенный план работы, тогда это совсем другое.

Орлов поднял голову и некоторое время смотрел на сыщика. Потом глубоко вздохнул и улыбнулся в ответ:

– Тебе никогда не говорили, Гуров, что ты становишься занудой? Все тебе надо довести до абсурдной ясности и загнать в четкие рамки логики. Как с тобой Машка живет? А где свободный полет мысли оперативника, где его творческое мышление?

– А я двуличный, – развел руками Лев. – Дома – один, на работе – совсем другой. А творческое мышление подсказывает мне продолжение твоей мысли. Стоит присмотреться и к студентам театральных вузов. По крайней мере, посетить факультет, где учился погибший Левкин, стоит. Кстати, о Маше. Она мне как-то рассказывала о тенденциях в молодежных актерских кругах. Есть там определенные течения, которые при определенной эмоциональности могут вызвать неприятие. Только не называй меня ретроградом. Молодежь стремится к настоящим ощущениям, а не к наигранности. Отсюда и «руферы», и «трейнсерферы», и «фрейтхоперы», и «трейнхоперы», и «зацеперы». Хотя последние – это, кажется, одно и то же.

– Ну, ты, я вижу, в теме!

– Как сказать, – пожал Гуров плечами. – Значит, ты полагаешь, что за этим преступлением не стоят никакие личные или корыстные мотивы. Что за ним вполне может быть нечто маниакально-социальное. Может, ты и прав. Хорошо, я пообщаюсь в институте, поговорю с капитаном Морозовым. Короче, подумаю на эту тему.

Профессор Лозовский предложил Гурову встретиться в парке их клиники, посидеть на свежем воздухе. Борис Моисеевич терпеть не мог кондиционеров и сплит-систем, хотя обходиться без них не мог в силу своей профессии. Какое лечение, какой прием больных в жаре и духоте? Но если появлялась возможность хоть несколько минут подышать нормальным, живым, как он его называл, воздухом, он обязательно ее использовал. И сейчас в тенистом парке клиники он ждал сыщика, облокотившись на спинку лавки и выставив назад свои острые локти.

– Приветствую вас, Лев Иванович! – далеко выкидывая широкую сухую ладонь, улыбнулся профессор. – Рад вас видеть в добром здравии. Прошу, садитесь. Как здоровье вашей очаровательной супруги?

– Здравствуйте, Борис Моисеевич, – пожимая руку профессору и садясь рядом на лавку, ответил Гуров. – Вы не поверите, но именно о Марии я с вами и пришел поговорить.

– Да что вы? – Профессор сделал большие глаза и сложил сухие руки на груди. – Неужели по моей линии появились симптомы?

– Нет, я бы так не сказал! Вы не волнуйтесь, профессор, все нормально, но ваша помощь действительно нужна моей супруге.

– Хорошо, вы рассказывайте, – кивнул профессор, – а уж потом подумаем, чем вам помочь.

И Гуров рассказал все, начиная с состояния общей усталости у Марии и заканчивая страхами, которые у нее родились после событий в квесте и увиденной мертвой женщины в машине у подъезда их многоквартирного дома. Профессор слушал внимательно, чуть прищурив один глаз, и неторопливо кивал головой.

– Ну, да, – соглашался он, когда Гуров делал паузы, – ну, да. Вы правы, Лев Иванович, абсолютно правы.

– И теперь, – с виноватым видом развел руками Лев, – мне хочется отправить ее в специализированный санаторий недалеко от Москвы. Подлечить нервы, устроить ей общую терапию нервной системы и… простите, знать, что она близко, а не где-то в Минеральных Водах.

– Ну, может, кардинально сменить обстановку для нее было бы и лучше, но я понимаю, что вас волнует еще кое-что, и поэтому вы хотите, чтобы Мария была неподалеку.

– Если честно, Борис Моисеевич, то я просто опасаюсь оставлять ее одну на таком расстоянии. Не знаю, может, интуиция подсказывает что-то, но мне многое не нравится из того, что происходит вокруг. И еще, кроме того, что я хотел попросить вас помочь с путевкой в хороший санаторий, есть у меня к вам один важный разговор.