Яна Темиз - Рай на земле

– Зачем им твой паспорт?!

– Я же говорю: не записали, или потеряли, или не так записали, я не понял. Турция, она и есть Турция, что ты хочешь? Не мог же я им по телефону диктовать… у них инглиш тот еще! Сейчас я вернусь…

– Неприятностей захотелось, да? – продолжала Дилек, затащив мальчишку в свой кабинет. – Ну-ка быстро выкладывай все, что знаешь: и про немку, и про Мурата. А то я тебе устрою, мало не покажется. У нас тут целый день полиция ходит, с тобой за пять минут разберутся. Из своего района носа не высунешь.

– Да вы что, тетенька? Да зачем полиция? Что я сделал-то? – попытал счастья Юсуф, всхлипнув для убедительности.

– Что это у нас здесь, госпожа Дилек? – раздался властный голос от порога, и Юсуф понял, что выкрутиться не удастся.

Управляющего отелем он знал в лицо, как знал почти всех от управляющих до мусорщиков на этом километре побережья, но лично с ним никогда не сталкивался. Такие люди сами за бубликами не бегают, по кабинетам сидят, деньги на туристах делают. Как именно они их делают, Юсуф не имел ни малейшего представления, но ему нравилось так думать: вот, сидят где-то люди – и делают деньги. Просто так и делают, типа как фальшивомонетчики. Только деньги настоящие и никакого риска. Им не надо бегать куда-то за этими деньгами, не надо уговаривать богатеньких лохов отдать им эти деньги за какой-нибудь товар, не надо париться в булочной или заманивать прохожих в ресторан, – они просто сидят с важными лицами и делают деньги, оставаясь при этом чистенькими и беззаботными.

Когда-нибудь и он, Юсуф, хотел бы попасть в ряды этих – делающих деньги. Вон хозяин Мурата: сидит себе каждый вечер в «Русалке», которую местные давным-давно переименовали в «Морскую девку», тому кивнет, этому мигнет, а денежки к нему так и текут.

И этот тип такой же. Может, и покруче: полиции не боится.

– Что за проблема? Опять по отелю шнырял?

– Почему опять, дяденька? Я в первый раз! Я так зашел, посмотреть, а потом выход не мог найти, заблудился тут у вас, – заныл Юсуф, так и так прикидывая, что ему делать дальше.

Мурата и хозяина сдавать нельзя – это ясно.

Случись что – его из-под земли достанут: он ведь сам заявил Мурату, что может и в легавку пойти. Но это он так сказал, для понта, чтобы знали, а на самом деле… на самом деле – нет уж! Пусть и не все, но кое-что об этой жизни он знал, это точно.

Можно, в принципе, сдать туриста.

Эти чистоплюи его, конечно, сразу в полицию отволокут, и тогда подоить его не удастся. А ему-то, Юсуфу, что за дело? Он хозяину намекнет: так, мол, и так, было такое выгодное дельце, только вот не выгорело, потому что Мурат ваш придурок и мне не поверил, а пока он тянул, легавые и сами туриста того замели. Так что денежки ваши плакали, а виноват не я, шустрый и ловкий, а недоумок Мурат. С того туриста несколько тысяч зеленых срубить – раз плюнуть было, а вот не вышло.

– Посмотреть зашел? – не предвещающим ничего хорошего тоном уточнил управляющий.

– Да нет, Латиф-бей, тут дело посерьезней, – вмешалась девица. – Давай-ка выкладывай все, что знаешь. Быстро.

– А чего? Чего я такого знаю-то? – тянул время Юсуф. Можно ведь и ничего не говорить – кто докажет, что он что-то хотел сказать Мурату? Не Мурат же, правильно?

А можно и… нет, не почти все – все он знает о жизни! Вот и ход ловкий придумал! Чуток еще поломаюсь для приличия, раз уж начал – и привет! Волки сыты и овцы целы – так, что ли?

– Этот юноша решил вымогательством заняться, – сообщила противная девица. – Говорил, между прочим, что чуть ли не убийцу видел, так ведь? И предлагал кое-кому на этом заработать.

– А чего… ну видел я этого мужика, и что? Сразу в полицию, что ли, бежать? Вон и вы меня полицией стращать стали… а Мурат, он свой все-таки… мы в одном районе живем… ну я ему и сказал. Пусть бы он… а про того мужика я сперва и думать забыл, потому и не сказал…

– Кого и где ты видел? – Латиф не стал дожидаться конца нытья. – Давай быстро и толково.

– Ну того, который немку эту… я за ней следил, я, кстати, и полиции сказал, кто она и откуда… а в тот вечер за ней этот пошел. Он потом вылез, а ее я не стал дожидаться, потому что стемнело уже, а в темноте фиг чего увидишь. А потом я забыл про него, честно!

– Кто это был, узнать можешь?

– А как же, дяденька… о том и речь… только я прям не знаю…

– Так знаешь или не знаешь?

Вот черт, и не поиграешь с ним! Жесткий мужик, девица, может, и денег бы дала, а этот…

– А он даром не скажет, – подала голос она, – он у Мурата сто евро просил.