Марина Столбунская - Диссертация

Девушка очнулась оттого, что кто-то лизал ей лицо. С отвращением она резко отпрянула в испуге, оказалось, что это собака. Лохматая псина виляла хвостом и смотрела добрым взглядом. Вмиг вспомнив всё, что с ней произошло, Алевтина зарыдала, ощупывая своё тело. Её колотило, схватилась за голову – та болела, на горле – неглубокий порез, но самое страшное было гораздо ниже, по ногам стекала вязкая жижа, девушку вырвало прямо на платье, добавив к её униженному образу последний штрих. Зло пнув собаку ногой, она поплелась домой, не переставая всхлипывать, теперь уже беззвучно, чтобы не услышали соседи.

Галина Фёдоровна, открывая дочери дверь, собиралась накинуться на неё с упрёками, но в ужасе зажала рот рукой, отстранилась к стене и в полуобмороке осела на пол от представшей перед её глазами картины.

Алевтина справедливо рассчитывала на сочувствие и жалость, а получила от матери лишь порицание. Она стояла в душе и беспощадно драла свою кожу мочалкой, пытаясь стереть воспоминания о прикосновении мерзких рук, а Галина Фёдоровна всё не унималась, сыпала в лицо дочери обвинения.

– И надо было тебе переться на эти танцы! И без Саши! Как теперь это от него скрыть?!

– Я не собираюсь ничего скрывать, а завтра пойду в милицию заявление писать, – уже спокойным голосом отвечала ей дочь, кутаясь в полотенце.

– С ума сошла! И думать забудь! Никакой милиции. Это же позор какой! И там будешь всё это рассказывать?! Да Саша бросит тебя сразу, как только узнает! А соседи?! Ты хочешь, чтобы пальцем тыкали, клеймо навесили? Думаешь, сочувствовать тебе будут? Нет уж, дорогая моя, никто не пожалеет, все скажут, что так и надо было.

– Мама, как ты можешь так говорить?! – Алевтина в слезах убежала в свою комнату, хлопнув дверью.

– И не хлопай так. – Галина Фёдоровна вошла, чтобы бинт на порезанное горло наложить. – Сядь, перевязать надо, а то ещё заразу занесёшь. Завтра Саша приедет, я скажу, что ты срочно к больной тётке уехала в другой город, скоро вернёшься. А ты сиди тихо и не высовывайся. Слушай, что мать говорит, мать ведь плохого не посоветует. Да и жизнь я прожила, знаю, о чём говорю. – Она погладила дочь по волосам в мимолётном приступе сочувствия. – Ты спи, отдыхай. И не вздумай из комнаты выходить.

Тёплой августовской ночью Алевтине было холодно под одеялом, она закрыла окно, чтобы не слышать предрассветное пение птиц, в её голове больше не звучал навязчивый модный мотивчик, лишь хриплый шёпот: «Не рыпайся!» Спать она не могла, укрывшись с головой, то плакала, вытирая лицо пододеяльником, то её охватывала неистовая ненависть и девушка рисовала в воображении планы мести. Она найдёт маньяка, оглушит и станет отрезать от него по кусочку, а начнёт с того самого. Потом Алевтина вспоминала, что у неё же есть жених, военный, защитник. Неужели же он не захочет поквитаться с насильником, осквернившим его законную невесту, почти жену, через месяц у них свадьба. Вся эта мешанина кружилась в голове девушки каруселью, не давая ей забыться сном, только когда зашумели молочницы, она провалилась в глубокую тёмную бездну уставшего сознания.

Саша должен был приехать вечером на пятичасовой электричке, и Алевтина ждала его, высматривала, сидя у окна. Грудь девушки вздымалась от переполнявших чувств. Она была уверена, что, как только поведает жениху свою историю, они вместе пустятся на поиски насильника. Она обещала матери не выходить из комнаты, но это был обман, она выйдет, и обязательно, ей нечего скрывать, Алевтина считала себя жертвой, и ей не в чем было себя винить. Зачем же лгать о таких серьёзных вещах перед свадьбой? Всё равно он узнает, что она больше не девственница. И вот молодой человек показался на дорожке с большим букетом пышных хризантем в руке, девушка отпрянула от окна, задыхаясь от волнения.

– А, Саша, здравствуй! – приторно-радостно приветствовала юношу мать.

– Добрый вечер, Галина Фёдоровна. Вот вам с Алей букет от мамы, с её цветника. Можно? – Девушка слышала через дверь, как жених порывался пройти к ней в комнату, и никак не могла решиться выйти навстречу.

– Ой, знаешь, сынок, она срочно уехала к тёте Дуне, только через неделю вернётся, не раньше.

– Аля не говорила, что собирается. Что-то случилось?

– Да, там, – она начала невнятно объяснять, но дочь прервала её.

– Не надо, мама. Саша, проходи, я в комнате, – крикнула девушка, а Галина Фёдоровна обречённо схватилась за голову.

Юноша в недоумении посмотрел на женщину, опустившую стыдливо глаза, и, насторожившись, прошёл вглубь квартиры. Дверь в комнату девушки была открыта, он шагнул за порог и прикрыл её за собой, чтобы уединиться с невестой, но застыл на месте, вместо того чтобы радостно заключить любимую в объятия.