Андрей Миртанов - Злой Плутон в ХII доме

Так что Анатолию, несмотря на прошедшие годы, вести с Петрухой задушевные разговоры совершенно не хотелось. Как говорится, ложечки нашлись, а осадок остался…

–Толян! Забыл, где выходить? К Антиповке подъезжаем.

Почувствовав толчок в плечо, Толя вернулся мыслями в автобус и вслед за Петрухой поспешил на выход. Высадив пассажиров на краю деревни, «ПАЗ» обильно газанул в морозный воздух и, оставляя бывших одноклассников позади, помчался к следующему пункту назначения.

Антиповка была местом рождения Анатолия. Раньше он знал каждый закуток, каждое деревце, но сейчас спустя пять лет с трудом узнавал свою деревню. И дело даже не в том, что он долго не был здесь, а просто территория находилась под сплошным снежным покрывалом, поверх которого торчало лишь множество дымящихся труб. Став городским, Толя отвык от такой «цивилизации» и наблюдал за всем этим словно в первый раз.

Подойдя к перекрестку, мужчины остановились.

– Ладно, Петруха, рад был тебя видеть.

– Толян, приглашаю к себе. Посидим, поговорим… А?

– Спасибо… Ты же знаешь, по какому делу я приехал. Сейчас надо к отцу в больницу, потом побыть с матерью. Так что извини, в другой раз…

– Понимаю. Но все равно, если будет время, заходи. А дядь Леше передай, пусть выздоравливает. Он сильно переживал вашу ссору. Кстати, может, это и подкосило его…

Сделав такой не очень приятный вывод, Петруха, попрощавшись, поспешил на противоположную улицу, а Анатолий с резко упавшим настроением направился к родительскому дому. Услышанное он воспринял как «глас народа» (ведь наверняка так думала вся деревня), и обвинение в причастности к болезни отца с еще большей силой взялось щемить сердце и разжигать чувство вины.

Проходя по родной улице, Толя с трудом узнавал расположенные по пути дома. Заборы были почти не видны, а вместо них возвышались огромные сугробы, сквозь которые пролегали узенькие тропки, ведущие во дворы. В прежние годы сельчане не допускали такого запустения, но времена изменились. Сейчас в деревне оставались главным образом старики, которым все труднее становилось ухаживать за прилегающими территориями. Но, несмотря на запущенный вид домов, главная улица была более-менее расчищена, благодаря чему Анатолий без лишних усилий добрался до отчего дома.

То, что предстало взору, отличалось даже от рядом стоящих запущенных дворов. Сразу было видно – не хватает мужской руки. С трудом отворив занесенную огрубевшим снегом калитку, Толя, похрустывая замерзшими ступеньками, поднялся на крыльцо и, толкнув дверь, оказался в сенцах. Знакомые тюки вдоль стен, висящие охапки трав, – все это было до боли знакомо с самого детства… Нащупав ручку второй двери, он с трепетом дернул на себя, и в лицо пахнуло ароматной выпечкой.

– Сынок! – воскликнула стоящая у печи старушка и заплакала.

– Мамочка, – бросив сумку, Анатолий поспешил к матери.

Обнявшись, они молча стояли до тех пор, пока не запахло подгорающими пирогами.

– Ой, ой… горят.

Старушка, схватив лопатку, кинулась переворачивать содержимое сковороды. Тем временем сын, раздевшись, сел на табурет возле стола и грустно следил за суетой постаревшей матери. Когда он видел ее в последний раз, она была энергичней и моложавей, а сейчас перед ним была измотанная сгорбленная старушка.

– Сынок, будешь кушать? – мать обхватила его голову ладонями и поцеловала в макушку. – Как я рада, что ты приехал…

– Я тоже рад, что наконец-то приехал домой, – Толя поцеловал материнскую руку. – А вот кушать, честно говоря, не хочу.

– Ну как же… Я вот и пирожков настряпала к твоему приезду. И с капустой, и с картошкой, – всхлипнув, расстроилась мать.

– Да-а?! – чтобы не усугублять душевное состояние матери, Анатолий изобразил радость. Он знал, как важно для нее накормить гостя. – Ну, тогда, конечно, покушаю. А молоко есть?

– А как же, – оживилась старушка и достала из-под стола банку деревенского молока.

Анатолий любил все деревенское. И хотя многие сельские жители на дух не переносили молоко и молочные продукты, он, живя в городе, скучал по ним.

– Что-то ты исхудал, сынок, – посетовала мать. – Жениться тебе надо… Годы-то идут, а ты все один… Или есть невеста?

– Есть, – солгал Анатолий.

– Давно встречаетесь?

– Почти год.

– Познакомил бы… Мне и помирать спокойней, если буду знать, что не один остаешься.

Мать снова заплакала. Анатолий, отложив недоеденный пирог, дотронулся до ее руки: