Владимир Кунгурцев - Блеск страха

Очнулся уже в психиатрической больнице. Сколько пролечился, не помню, однако пришло время, и я был выписан. И только тогда передо мной встал вопрос: «Куда идти?»

Немного подумав, я вспомнил, что со мной в одной палате лечился мужчина, который заявлял, что он когда-то работал хирургом по пластическим операциям в одной из клиник города.

Его рассказам никто не верил. Смеялись над его причудами. И все же жизнь заставила вспомнить его слова. И вот, узнав его адрес, я пришел к этому человеку. Что было поразительно, он действительно оказался прекрасным хирургом. В течение нескольких часов он изменил мою внешность, и через неделю, как все на моем лице зажило, я впервые увидел себя в зеркале и был удивлен. На меня смотрел совсем другой человек.

Моя внешность теперь кардинально поменялась, и встал вопрос о перемене фамилии и имени. И знаете, тут проблем не оказалось. У моего сумасшедшего хирурга оказался друг, который работал в органах внутренних дел, и через трое суток я с его легкой руки из Владимирова Валентина Юрьевича (да-да, именно так меня звали в моей прошлой жизни!) превратился в Валежникова Игоря Юрьевича.

На лице Егора выразилось удивление:

– Простите, – обратился он к Валежникову, – а почему вы не сменили отчество?

– Ответ простой. Я не хотел ни под каким предлогом забывать того, кто дал мне жизнь, – Игорь Юрьевич посмотрел на следователя. – Вы удовлетворены ответом?

Получив утвердительный ответ, Валежников продолжил:

– Теперь, живя под другой фамилией, я никогда не выпускал из поля зрения Скрябина Павла Егоровича. Мне, как любопытному человеку, хотелось знать, что произойдет дальше. Я имею в виду борьбу двух братьев с их вечным противником – Скрябиным.

Однако в этой борьбе я предчувствовал проигрыш Павла Егоровича. И был прав. Он спился и был уволен из прокуратуры. Пока он работал в органах, Скрябин еще имел какой-то вес, а так…

И вот я решил, а вернее, задумал убрать Павла Егоровича за все то «хорошее», что он для меня сделал. Подходящий момент не заставил себя долго ждать. После очередной попойки Скрябин возвращался домой, не отставая следом за ним шел я. Но вдруг что-то кольнуло у меня в груди, и я решил на время отказаться от своей задумки.

И правильно сделал.

Через пару месяцев я узнал, что этот алкаш Скрябин собрал компрометирующий материал в отношении полковника Долинского и его братца – майора Шумова, и тогда я решил завладеть этими бумагами. Однако сделать это не удавалось, на пути постоянно возникал Павел Егорович.

Однажды, а это было где-то месяц назад, когда мы с тобой, Владимир Сергеевич, играли в шахматы, к тебе в кабинет заглянул Павел Егорович по какому-то вопросу. Но увидев меня, он вдруг вздрогнул. Я понял, что он меня узнал. Почувствовав опасность, я решил поскорее осуществить задуманное. Я боялся, что этот придурок в любое время может пойти к Бекташеву и сообщить обо мне.

В этот же день я решился на убийство Скрябина, но пришел к нему домой, по всей видимости, рано. Скрябина не было дома. Разозлившись, я стал махать руками, бегая по двору, забыв, что на одной руке у меня висит драгоценный подарок…

– Не четки, Игорь Юрьевич? – перебивая его, поинтересовался Владимир Сергеевич.

Тот удивленно посмотрел на Петрова.

– Да, четки, – открыл он рот. – А откуда ты знаешь, Владимир Сергеевич?

– Я их случайно нашел во дворе дома покойного Скрябина. И где-то пару дней назад отдал вашей жене.

Валежников вздохнул.

– Вот и прекрасно, теперь я спокоен.

Вытерев простыней вспотевший лоб, Игорь Юрьевич продолжил:

– Вернулся во двор к Скрябину, когда уже стемнело. Тот был дома, но не один, а с каким-то собутыльником, который, впрочем, не смог мне помешать убить Павла Егоровича. Однако этот товарищ помешал мне в другом – сделать в доме обыск, чтобы найти эти чертовы бумаги.

Только дней через пять после убийства я подслушал один интересный разговор, из которого случайно узнал, что в сундуке, который стоял в небольшом подсобном помещении в доме Скрябина, имеется тайник. И в нем как раз и лежат те бумаги, которые собирал Павел Егорович.

Когда я вернулся в дом, чтобы достать материалы, понял, что меня опередили. Однако отступать я не собирался. Но передо мной стоял один очень хороший человек, которого я сильно уважал, в руках он держал те самые бумаги. Это был ты, Владимир Сергеевич.

– Верно, – подтвердил Петров. – Действительно, я их нашел и стал читать. Но не успел прочитать и половины листа: кто-то ударил меня по голове. Я потерял сознание, а когда очнулся, материалов уже не было.