Владимир Кунгурцев - Блеск страха

– Извините, что перебиваю вас, но скажите, в каком состоянии находился водитель машины «Волга»? – поинтересовался Скрябин.

– Я не понял вашего вопроса, товарищ следователь, – переспросил его второй мужчина по имени Алексей. – Вы хотите знать, был ли водитель пьян?

– Вот именно это я и хочу знать.

– Однозначно да. Он был в нетрезвом состоянии, – подтвердил Алексей, утвердительно покачал головой и его товарищ.

– И как же вы смогли это определить? – задал вопрос Павел Егорович.

– Так это просто, товарищ следователь, – посмотрел на него удивленно второй мужчина.

– И все же.

– Ну, во-первых, от него так несло, что чувствовалось за несколько метров. А во-вторых, он еле стоял на ногах.

– Прекрасно! – воскликнул Скрябин. – Теперь хотелось бы узнать, а что же сотрудники милиции? – снова заметив на лицах допрашиваемых удивление, он пояснил:

– Я имею в виду, как они на это реагировали?

– Да никак.

– И как это понять?

– Они просто делали вид, что не замечают.

– Ну а вы, господа понятые? – задал вопрос следователь.

– А что мы, – ответил Алексей. – Не хотели вмешиваться.

– Тут с вами все ясно! – воскликнул Скрябин. – Ну и что же было дальше?

– Меня с Алексеем пригласили пройти в сторону лесопосадки. И тут мы увидели женщину, а рядом с ней лежал мальчик лет четырнадцати-пятнадцати, которые, как мы поняли, не дышали. То есть были мертвы, – от воспоминаний у мужчины на лбу выступили капельки пота.

– Метрах в пяти от них лежал мужчина. Был ли он живой или нет, мы не знали.

– Хорошо, – перебил его следователь, – и что происходило дальше?

– После этого меня с Алексеем пригласили и потребовали расписаться в каких-то бумагах. Я, естественно, отказался и стал требовать дать возможность прочитать то, за что мы расписываемся. К нам подошел один из работников ГАИ и нарочито ласково с ехидной улыбочкой на губах сказал: «Так что, господа понятые, вы нам не доверяете? Ладно, – прокричал он. – Сейчас немного поковыряюсь в вашей фуре и обязательно что-нибудь найду в ней неисправное. Вот тогда вы у меня и запоете». Это охладило нас. Испугавшись, мы все и подписали. Как говорится, от греха подальше.

– Ясненько! – заговорил Скрябин. – Тогда еще вопрос. Кто, по– вашему мнению, нарушил правила дорожного движения?

– Однозначно водитель «Волги». Правда, Сергей? – обратился Алексей к своему напарнику.

– Да, так оно и есть, – поддержал тот товарища.

– Ну хорошо! – воскликнул Павел Егорович. – И почему вы так уверены?

– А тут и думать не надо, товарищ следователь, – ответил Сергей. – Водитель «Волги» выехал на встречную полосу и совершил столкновение.

– А вот в протоколе места происшествия полосу движения нарушил водитель, который управлял мотоциклом, что подтверждается вашими подписями. Что вы на это скажете? – поинтересовался следователь.

– Вы нас, конечно, извините, товарищ следователь, но мы и сейчас не знаем, что там написано, – проговорил Алексей. – Но знаем одно – виноват в этом происшествии только водитель, управлявший «Волгой», и сможем подтвердить своими словами, где вы пожелаете. А также можем дать свои показания в письменном виде.

– Ну что ж, господа понятые, сейчас я от вас и возьму ваши показания в письменном виде, – заявил Павел Егорович. – И это, как я понимаю, будет справедливо.

Порывшись в столе, он достал несколько чистых протоколов допроса.

– Вот вам, господа, протоколы. Прошу не спеша и с расстановкой изложить все, что вы мне сейчас рассказали и что увидели на месте происшествия.

«Итак, картина почти ясна, – подумал Скрябин, – а вот чтобы закрепить показания свидетелей, необходимо опросить сотрудника Госавтоинспекции, участвовавшего в составлении схемы совершения дорожно-транспортного происшествия. Но вот кого из них? – задумался он. – Необходимо сейчас же решить данный вопрос».

Он поднялся с кресла и прошел к окну. Вынув изо рта сигарету и выбросив ее в форточку, Павел Егорович бросил взгляд на мужчин, которые тихо перешептывались между собой и старательно писали свои показания.

«И все-таки ясно, что мне на руку вытащить молодого, можно сказать, еще зеленого в работе, – размышлял следователь, – а таковым может быть только лейтенант. От сержанта, который проработал в органах внутренних дел около двадцати лет, я лично ничего не добьюсь. Решено, офицера».

Мысль работала четко и в правильном направлении.

Отойдя от окна, Павел Егорович прошел за стол. Собрав весь материал по факту ДТП, он спрятал его в сейф. Еще раз взглянув на мужчин, он, не производя шума, вышел из кабинета.