Владимир Кунгурцев - Блеск страха

В момент падения неожиданно раздалась автоматная очередь. Резкая боль пронзила тело Киселева. Он вскрикнул и потерял сознание.

Убедившись, что Киселев мертв, бандиты в милицейских формах пошли к машине.

…Наступил рассвет. Пробившийся сквозь тучи луч солнца упал на лицо человека, который лежал на земле.

Открыв глаза от яркого света, Геннадий приподнял голову и осмотрелся. Убедившись, что он один да еще и живой, Киселев попытался подняться. Резкая боль током прошлась по его телу.

Не поверив своему счастью, в то, что он остался жив, Геннадий стал ощупывать себя.

«Так, значит, это не сон, и я не в раю, а на грешной земле. Да еще и дышу», – пошутил про себя Киселев.

Радость от того, что он живой, а рана неопасная, наполнила душу. Опершись на молодую березу, Геннадий приподнялся. Однако от резкого движения закружилась голова.

Его стошнило.

Вытерев порванным рукавом пиджака губы, Киселев попытался двинуться вперед, однако резкая боль в ноге не дала этого сделать.

Успев схватиться за ветку дерева, он, превозмогая боль, устоял на ногах. Не став больше испытывать судьбу, Киселев присел на землю. На левой ноге ниже бедра он нащупал кровоточащую рану. Пуля, не задев кости, прошила мякоть.

– И все-таки как бы там ни было, но мне повезло, – прошептал он.

Вытирая на ходу окровавленные губы, Владимир Сергеевич спешил покинуть место своего временного заключения. Проделав путь не менее пятнадцати километров, он наконец-то достиг своего опорного пункта.

Наступил рассвет, однако на улицах города было еще темно. Смыв с лица кровь и сменив окровавленную рубашку на чистую, Владимир Сергеевич почувствовал себя намного лучше. Немного подумав, он прилег на диван.

Шум, доносящийся со стороны улицы, заставил его открыть глаза. Бросив взгляд на настенные часы и убедившись, что они показывали девять, Петров протер глаза, затем потянулся. Неожиданная резкая боль пронзила тело.

Он охнул и присел на диване.

«Вот козлы! – воскликнул он. – И все-таки помяли они меня до основания».

Сделав два шага по кабинету, Владимир Сергеевич вернулся к дивану, но что-то вспомнив, решил пройти за стол. Опустившись в кресло, он улыбнулся.

Зазвонил телефон.

Подняв трубку, он сказал:

– Участковый инспектор капитан Петров слушает.

В ответ в трубке раздался голос старшего следователя городской прокуратуры Зинина:

– Скажи-ка, капитан Петров, где твой подопечный?

Не поняв, кого имеет в виду Зинин, Владимир Сергеевич произнес:

– О ком ты, Егор?

– Я лично о Киселеве! Товарищ участковый инспектор милиции.

– Извини, но я тебя не понял! – ответил Петров. – Если я не ошибаюсь, то дня два назад он был в камере.

– А вот я тебя сейчас огорчу. Нет твоего Киселева в камере.

– Как нет? – повысил голос Петров. – Ты не шутишь, Егор?

– Извини, дорогой капитан, но мне сейчас не до шуток, – Зинин сделал паузу. – Как мне доложили, при доставке Киселева в прокуратуру на допрос он сделал ноги и пожелал ровно дышать.

– Ну этого не может быть.

– Может, дорогой, может. Сбежал твой Киселев из-под стражи.

– Мне не верится, – ответил Владимир Сергеевич.

– Придется поверить.

– Он не такой человек, чтобы бежать. Я в это не верю.

– Такой он или не такой, а вот взял и сбежал.

Владимир Сергеевич вздохнул.

– Тут что-то не так. Не могу поверить. Вот так взять, да и сбежать.

– Извини, капитан, против фактов не попрешь. Но это еще не все…

– И что же еще? – не сдержав себя, воскликнул Петров.

– В эту ночь начальник УВД полковник Долинский Иван Петрович был найден у себя дома мертвым.

– Странно, а это каким же боком связано с побегом Киселева?

– Могу сказать тебе, напрямую, – ответил Зинин.

– И снова я тебя не понял.

– А что тут не понимать? Полковник был задушен таким же методом, как и Скрябин Павел Егорович, – Егор сделал паузу. – В общем, как ты понимаешь, преступление, совершенное одним и тем же человеком, налицо.

– И все-таки я не могу связать бегство Киселева с убийством полковника, – стоял на своей позиции Петров.

– Ну знаешь! – громко воскликнул Зинин. – Ты можешь думать, как хочешь, а вот я склонен к обратному.

В трубке послышались длинные гудки, сигнализирующие о том, что разговор окончен. Вернув трубку на аппарат, Владимир Сергеевич смял сигарету, которую так и не закурил.

«И все-таки я не поверю в эту чушь, – подумал он. – Пока не установлю настоящего преступника».