Владимир Кунгурцев - Блеск страха

– Я обязан вытащить Генку, как когда-то он помог мне.

«Необходимо снова побывать в доме Скрябина и тщательно осмотреть место происшествия, – подумал Петров. – А вдруг повезет и мне удастся что-то обнаружить, что-то, что поможет доказать невиновность Геннадия Киселева».

Луна, вышедшая из-за туч, холодным серебристым светом осветила улицу. Не спеша Петров подошел к забору, который окружал двор дома Скрябина. Остановившись, Владимир Сергеевич огляделся, но убедившись, что вокруг никого не было, открыл калитку и вошел во двор.

Посветив ручным фонариком и бросив взгляд на входную дверь, которая вела в дом, он остановился. Замок, висевший на дверях, был открыт и висел на одной дужке.

Сняв его и отложив в сторону, Владимир Сергеевич потянул дверь на себя. Скрип открываемых дверей эхом отдался в пустом доме. По телу пробежала дрожь. Остановившись у порога, Петров огляделся, но осознав, что во дворе никого нет, он успокоился, а затем уже не спеша вошел внутрь дома.

Поскрипывания досок в полу нарушили тишину. Луч от фонарика осветил помещение, где произошло преступление. Присев на корточки, Владимир Сергеевич, не пропуская ни сантиметра, изучал следы, отпечатанные на грязном полу.

Однако отпечатки следов так перемешались друг с другом, что уже нельзя было определить размер ноги и рисунок протектора подошв.

Медленно продвигаясь и осматривая поверхность пола, Петров что-то обнаружил и остановился. То, что он так долго искал, вдруг оказалось прямо перед ним.

Почувствовав удачу, Петров улыбнулся.

«Наконец-то нашел!» – подумал он.

Владимир Сергеевич не сводил глаз со своей драгоценной находки. Вдруг до его слуха донесся шум чьих-то шагов со стороны спальной комнаты. Владимир Сергеевич отвлекся, затих и направил свет фонарика в ту сторону, откуда был слышен шум шагов. Но неожиданно фонарик стал гаснуть.

«Вот черт! – пронеслось в голове у Петрова. – Не вовремя сели батарейки».

Прошло несколько секунд и фонарь потух, Владимир Сергеевич оказался в полной темноте. Доски в полу снова заскрипели. Хорошо ориентируясь в темноте, кто-то медленно, но уверенно шел в его сторону. От напряжения рубашка на спине взмокла, на лбу выступил холодный пот. Руки не хотели слушаться и тряслись. Попытки сделать шаг, как Петров ни пытался, не удавались. Страх сковал все его конечности.

Подул легкий прохладный ветерок.

Кто-то теребил его волосы, а затем нежно провел ему чем-то по спине.

Не понимая, что или кто это мог быть, Владимир Сергеевич трясся всем телом, как осиновый лист на ветру, но сдвинуться с места не было сил.

Сколько прошло времени, он не знал. Перед глазами пробежала вечность. Вдруг в темноте засветились две зеленые точки, как ему показалось, они излучали какой-то холод.

Неожиданно появившийся зеленый свет так же неожиданно исчез. В спальной комнате снова послышался скрип досок в полу, и откуда-то издалека донесся чей-то смех.

Прошла минута, и все стихло.

Дрожь во всем теле не проходила, однако тяжесть, ранее сковавшая конечности, неожиданно отступила.

Владимир Сергеевич выбежал на улицу. Переводя дух, он осмотрелся, затем уже без остановок быстрыми шагами пошел в сторону опорного пункта милиции.

Стрелки настенных часов показывали без двадцати час. Спать не хотелось, а возвращаться домой было уже поздно. Все, что произошло с ним несколько минут назад, не давало покоя. Голова шла кругом, ослабевшие от напряжения ноги слегка тряслись.

Ополоснувшись в прохладной воде, Владимир Сергеевич закурил, затем прошел за стол.

«И все-таки прав был Антон Васильевич, говоря о необходимости обратиться к профессору Дробышеву и проконсультироваться о происходящем, – подумал Петров и выдохнул сигаретный дым. – Раз надо, значит, надо».

Он снова затянулся сигаретой.

«Может, действительно, доктор откроет мне глаза, и я смогу понять, что же произошло в доме Скрябина».

Выдохнув сизый дымок, Петров встал из-за стола и прошелся до дивана. Немного постояв в раздумье, он опустился на него. Летело время, но как Владимир Сергеевич ни пытался себя успокоить и заснуть, сделать это не удавалось.

Перед глазами стояло что-то ему непонятное и страшное. Вспомнив о зеленом свете, он почувствовал, как по телу пробежала нервная дрожь. На лбу выступил пот.

«И все-таки как там ни было страшно, – успокаивал себя Владимир Сергеевич, – я обязан снова пойти туда, где было совершено преступление, и сделать все, чтобы снять отпечатки обуви, оставшиеся на полу и, как мне кажется, принадлежавшие убийце».