Марина Серова - Загадка жертвы

И оказалась права. На кухне одиноко, с телефоном в руке сидела Васька и горевала. А то, что она именно горевала, а не просто задумчиво сидела было написано на ее невыспавшемся лице так ясно, что я тут же забыла и про кофе, и про вчерашние предсказания.

При моем появлении Василиса оторвала взгляд от телефона и с горечью и со страхом в голосе сказала:

– Таня, Алик пропал. Я его всю ночь прождала, пробовала еще звонить…

И тут она не выдержала и заплакала. Так жалостливо и так обиженно одновременно, что у меня даже под ложечкой защемило.

– Василис, ты погоди расстраиваться, может, все еще нормально будет, и появится твой Алик целым и невредимым.

Васька шмыгнула носом и стала наливать кофе. Пили мы его в полном молчании и в задумчивости. Не знаю, о чем думала Василиса, но мне эта история с пропажей мужа все больше и больше не нравилась. Успокаивало лишь обещание гадальных костей, которые напророчили, что у меня все будет нормально. Было бы что-то страшное, они бы мне подсказали. Да и интуиция хоть и подавала мне тревожные звоночки, но не настолько, чтобы всерьез беспокоиться. Вот только как Ваське все это объяснить?

– Нет, я так больше не могу! – неожиданно прервала мои размышления одноклассница. – Буду звонить в полицию.

– И что ты скажешь? – Я попыталась успокоить подругу и направить ее мысли в разумное русло. – Муж не пришел домой ночевать! Тебя и слушать никто не будет. В полиции принимают заявления, только если человек отсутствовал больше суток и никто не знает, где он находится. То есть если его нет ни в больницах, ни в морге…

Вот, блин! Зачем только я это сказала! Глаза у Васьки полезли на лоб и наполнились такими крупными слезами, что казалось, будто сейчас из них прольется целый водопад.

– Эй, эй, – поспешила я ее обнять, – я не имела в виду, что он будет обязательно в… в этом учреждении, – пыталась выкрутиться я. – Просто нужно еще подождать немного…

Не успела я договорить, как где-то в глубине квартиры хлопнула входная дверь, и Василиса, опрокидывая все на своем пути, включая кота, понеслась вон из кухни. А я облегченно вздохнула – вернулся блудный муж. Но оказалось, что радовалась я рано, и все еще только начинается…

Первое, что я услышала, это было удивленное восклицание Василисы, засыпавшей мужа кучей вопросов:

– Алик, что случилось?! Где ты пропадал?! Что с твоим телефоном?

Потом наступила пауза, весьма выразительная. Я не стала выходить из кухни и решила подождать, когда меня позовут. А пока пусть там сами разбираются: что и кто, и где, и почему…

Перси тоже ушел встречать хозяина, и я сидела теперь в полном одиночестве и пила уже почти остывший кофе. Голоса в дальнем конце квартиры зазвучали снова, но уже приглушенно и невнятно. Мужской голос звучал глухо и словно бы просяще. Голос же Василисы был беспокойным и настойчивым. Потом голоса опять удалились в сторону входной двери и вскоре совсем смолкли. Я услышала щелчок захлопывающегося дверного замка, за которым наступила такая звенящая тишина, что я невольно поежилась.

Василиса долго не появлялась, и я вдруг подумала, что все ушли и оставили меня одну в этой огромной квартире. Но тут Васька тихонько вошла в двери и, прислонившись к косяку, усталым голосом сказала:

– Таня, ты извини, но Алик сказал, что плохо себя чувствует, и ушел к себе в студию. Я вас потом познакомлю, когда мы вернемся. Хорошо?

– Без проблем, – пожала я плечами. – Вась, если я мешаю, я могу опять в гостиницу перебраться, – предложила я.

– Ой, нет, что ты! Останься, пожалуйста, – попросила она умоляющим голосом. – Мне с тобой как-то проще все это, – она неопределенно махнула рукой, – переварить. Он не сказал, где был, – стала она внезапно рассказывать. – Но боже! В каком он явился виде! Я даже подумала, что он пьяный, но запаха не почувствовала… Весь помятый, всклокоченный, с опухшими глазами, словно… Как будто…

Она не успела договорить, как дверь, что вела на кухню из кабинета, распахнулась, и на пороге появился Васькин муж собственной персоной и в том самом виде, в котором она его описала. В глазах его, блуждающих и бесцельно шарящих по кухне, стояло что-то очень похожее на безумие. Уж я-то знаю такой взгляд, не раз наблюдала у своих клиентов.

– Где? – прохрипел Алик так, словно в горле его пересохло. – Василиса, где картина с котами?

– Картина? – растерялась та. – Какая картина, Алик? – Она непонимающе посмотрела на него, потом на Перси, а потом и на меня.