Елена Гордина - Горгульи Нотр-Дама

Полина еще раз тяжело вздохнула, снова подошла к окну и взяла телефон в руки. Дело все было в том, что Андрею она написала в ватсап три раза, но муж уже пару часов как не появлялся в сети. Он сейчас, скорее всего, очень занят, но… этот чертов ужин, как же не хочется разогревать его снова, тем более что Андрей постоянно ворчит, что он не любит пищу, подогретую в микроволновке… Полина решительно нажала на вызов и поднесла телефон к уху.

– Если начнет ворчать, скажу, что плохо себя чувствую и поэтому спрашиваю, когда он вернется. – Полина решила слукавить.

Андрей долго не отвечал на вызов, и уже когда от длинных гудков Полине стало скучно, он взял сотовый.

– Алло! – грубо ответил муж. Полине показалось, что он был немного пьяный или охрипший.

– У тебя что, горло болит? – Она не узнала голос родного мужа и не на шутку встревожилась. Если Андрей сейчас заболеет, то он останется лежать дома. И ей придется целыми днями обслуживать этого зануду, а после семи лет брака их отношения стали не самыми теплыми. Они скорее терпели друг друга, справедливо считая, что у них кризис в семейной жизни, да и коней на переправе менять уже было поздно.

– Это не Андрей, – ответил мужчина, – а вы кто?

Полина опешила, а потом ее сердце глухо сорвалось и упало куда-то вниз, в пятки, она просто поняла, что случилось что-то нехорошее, а возможно, и страшное.

– Где мой муж? – спросила она охрипшим от волнения голосом.

– Я следователь, а вы кто? – переспросил мужчина.

«Следователь», – Полина потеряла дар речи. Она оцепенела и была уверена, что ничего не хочет спрашивать дальше, потому что услышать что-то от «следователя» она сейчас была не готова. Да что же происходит-то, в конце-то концов?!

– Я его жена, – наконец она смогла произнести хотя бы эти три слова.

– Приезжайте немедленно, переулок Светлый, дом 3, подъезд 3, кабинет 18. И возьмите с собой паспорт, здесь пропускная система. Я буду вас ждать.

Полина закончила разговор и посмотрела на свои руки, они ходили ходуном. О том, чтобы ехать до следственного комитета за рулем своего автомобиля, не могло быть и речи. Полина прекрасно знала этот адрес, так как однажды уже была там, но тогда ее вместе с мужем вызывали по делу партнера Андрея как свидетелей, а сейчас?

– Следователь? – Полина металась по комнате, она была в спортивном костюме, поэтому накинула на себя пуховик, обула кроссовки и вызвала такси. «Андрея убили?» – первое, что пришло ей в голову, но потом она подумала, почему ее тогда не пригласили на опознание тела в морг. «Может, потому, что еще идет следствие, и тело необходимо для…» – дальше она размышлять не могла, стало плохо. Полина прошла на кухню и выпила стакан воды залпом. «А быть может, Андрея похитили и теперь…» – но и эта версия запнулась где-то на середине логической цепочки. Если похитили, то почему никто у нее не требует денег?

– Что происходит? – спросила Полина у себя самой и не нашла ответа.

– Дитя мое, что случилось? – К рыдающей Анни поспешила мадам Летиция – полная женщина, которая занималась непосредственно процессом продаж в чулочной у месье Карла. – Тебя кто-то обидел?

Летиция действительно очень хорошо относилась к падчерице своего хозяина и теперь поспешила подать рыдающей Анни стакан воды.

– Там, – Анни махнула рукой на улицу, – меня встретил очень страшный нищий, он говорил такие ужасные вещи. – Девушка снова разрыдалась.

– Но, милая, – мадам Летиция положила руки себе на живот, – да разве можно разговаривать с незнакомцами в наше-то смутное время? У меня есть родственник, у него друг работает начальником ночной стражи, так вот он рассказывает, что сейчас такие дела в городе творятся, – женщина покачала головой, – что надо держать ухо востро, а ты разговариваешь с незнакомцем, да еще и с нищим!

– Да, мадам. – Анни шмыгала носом. – Я сама виновата, что позволила этому человеку себя напугать, но я хотела сделать доброе дело и подала ему милостыню.

Мадам Летиция театрально вздохнула, как будто пыталась сказать юной девушке: «Ну кто же в наше время ценит добрые дела?» Неизвестно еще, сколько бы продолжался этот разговор, если бы в чулочной не открылась дверь, и месье Карл не ворвался внутрь своей лавки.

– О, дорогая! – воскликнул мужчина, застав Анни в слезах. – Что случилось? Кто тебя обидел?

Анни быстро вытерла слезы и подошла к отцу, так иногда она его про себя называла, а вслух только месье Карлом.