Литтмегалина - Морион

– Мне нравится твой дом, – произнесла Морион все тем же непроницаемо-вежливым тоном, вероятно, тоже ощущая гнетущее воздействие тишины. – Эти грубые деревянные стены…

– Я хотел, чтобы старый деревянный дом и изнутри выглядел как старый деревянный дом. Золотая лепнина и обои с розами не для меня.

– Только мебели маловато.

– Я купил этот дом всего три года назад. Еще не успел обставить.

– Три года – срок немалый.

– Да, если задуматься, – кивнул Айла.

– А может, тебе просто комфортнее, когда ничего не захламляет пространство.

– Наверное. Мне здесь удобно. И потолки высокие, что для меня важно.

– Ты всегда был очень избирателен касательно того, что… и кого впускать в свою жизнь. Ты приводил сюда девушек?

– Иногда.

– И много их было?

– Я не считал, – Айла разжевал кусок омлета, вдруг заметив, что забыл добавить соль.

– Ты с кем-нибудь жил?

– С несколькими.

– Несколько – это сколько? Две? Пять? Десять?

– Это имеет значение?

– Никакого.

– Их было три. Не одновременно, – уточнил Айла на всякий случай.

– Всего три? – усмехнулась Морион. – Не переживай. Тебе всего двадцать шесть лет. Успеешь довести число хотя бы до десяти.

– Не то чтобы я ставлю перед собой такую цель.

– А почему же ты не остался с кем-то из них?

– Им не удалось меня достаточно впечатлить.

Саркастично усмехнувшись, Морион закатила глаза.

– После того, что я сама проделывала, я уже и не представляю, чем тебя можно впечатлить.

Она ощетинилась, как еж. Айла почти увидел, как сквозь плотную ткань свитера проступают иглы. Едва ли ее по-настоящему беспокоило количество женщин в его жизни. Он бы не удивился, узнав, что число ее мужчин перевалило за двухзначное. Айла ополоснул тарелку и поставил ее в сушилку, чувствуя, как спину разъедает пристальный взгляд Морион.

– Тебе не стоило вчера отбрыкиваться от психолога. Я хочу, чтобы сегодня ты побеседовала с ним – терпеливо и вежливо. Это обязательная процедура.

– Это мне как-то поможет?

– Это тебе как минимум не навредит. Я отвезу тебя позже. С утра мне нужно разобраться с некоторыми делами.

– Ты поедешь… в тот дом?

– В твой дом, ты имеешь в виду?

– Да. В его дом. Я… я хочу, чтобы ты кое-что забрал оттуда для меня. Несколько вещей. И противозачаточные таблетки. Они в ящике с бельем. В красном носке.

– Думаю, я могу забрать твои противозачаточные таблетки. Но больше я ничего вывозить не буду. Это место преступления.

– Мне нужна смена белья, свитер и хотя бы еще одна пара джинсов.

– Я отвезу тебя в магазин.

– У меня нет денег. Обычно мы ездили за покупками вместе с Хевигом. Он оплачивал все своей банковской картой.

– Я дам тебе денег.

– Я верну все до ровена, – твердо пообещала Морион. – При первой же возможности.

– Как хочешь. Мори, в какой отель ты собиралась бежать от меня среди ночи, если при тебе ни монетки?

– Я бы что-нибудь придумала.

Не звучит как верный план. И ведь все равно бы сбежала в никуда, просто из своего глупого упрямства.

– Какие отношения связывали тебя с Хевигом? – Айла небрежно прислонился к краю стойки.

– В смысле – какие? Мы жили вместе. Разве это не очевидно?

– У вас было все хорошо?

– Как у любой нормальной пары.

– Меня не интересует любая нормальная пара. Я спрашиваю про вас.

– Мы устраивали друг друга, но с браком не спешили. Потом случился этот кошмар, и его убили. Все.

– Ты не выглядишь расстроенной.

Не говоря уже о том, что вчера ночью она сама заявилась к Айле в спальню, где четырежды кончила.

Ее рука замерла на ручке кофейной чашки.

– В смысле? Есть какие-то стандарты расстроенности? Я не соответствую?

– Мне казалось, ты должна заплакать. Все-таки твой любимый человек погиб.

Морион усмехнулась, а затем посмотрела прямо на него. Ее взгляд был острым, как нож для колки льда.

– А тебе не приходило в голову, что я не из тех, кто плачет? И не из тех, кто влюбляется по самые уши? Мы были вместе. Это было приятно и удобно. Теперь его нет. Это трагедия. Мне придется рассказать его родителям, и я не представляю, как мне это сделать. Но не то чтобы я чувствую, будто теперь должна быть похоронена с Хевигом в одной могиле. Я просто не такой человек, чтобы принимать отношения близко к сердцу.

Во время тирады Морион Айла внимательно изучал ее лицо, отслеживая пики эмоциональных реакций. Хотя пик был только один: на фразе «рассказать родителям» ее голос дрогнул.

– С чего ты вообще решил, что правильно оцениваешь мое состояние? Я попала в ужасную ситуацию и изо всех сил стараюсь держаться. Ты не представляешь, что творится у меня внутри, – отчеканила Морион. – Если ты взялся судить меня за то, что вот уже ночью я оказалась в твоей постели, так знаешь, иногда все средства хороши, лишь бы не сойти с ума.