Марина Серова - Абонент доступен

С помощью моего бессменного помощника подполковника Кирьянова мне удалось разузнать о парне его подноготную. Все говорило за то, что Энио не владел каким-то чудесным даром предвидения. Он был отличным психологом и физиономистом. Перед каждым сеансом он вместе с помощниками тщательно изучал подробности прошлой жизни каждого потенциального клиента. И козырял потом перед людьми липовым даром предсказания.

Впоследствии некоторые оперативники жалели о том, что не смогли пообщаться с Энио лично – еще бы, это же уникум, гений! Как ему удавалось все обставить так, что его никто не заподозрил в обмане? Даже я бы с ним поговорила. Однако именно для него все сложилось не совсем удачно: скрываясь от полиции, загнанный в угол, Энио предпочел славе покончить с собой. Но сделал это очень эпично. Дважды. Он забрался на самый верхний этаж недостроенного дома, облил себя бензином, поджег и шагнул с края бетонной платформы. Так и летел к земле пылающим факелом.

Видимо, хотел, чтобы наверняка.

История осталась в прошлом, а вот тот, с кого она началась, сидел сейчас на моей кухне.

– Мать в тот день собиралась свои цветы в саду стричь, или что она там с ними делала, – сказал Пожаров, – а я был на работе. Вернулся вечером и нашел ее в саду. Никого рядом не было. Никого.

Пожарову нужно было выговориться. Как и Наташка, он почему-то выбрал для этой цели меня. Дело могло быть в ощущении психологического комфорта. Я нередко слышала от знакомых, что рядом со мной им становится легче. Похоже, Пожаров испытывал те же самые чувства.

Но пока что он переживал только потерю матери, и я не была уверена, что именно это привело его ко мне так внезапно.

– Мама теперь отдохнет от всего этого дерьма, – вдруг злобно произнес он.

– От какого такого дерьма? – не поняла я.

– Сейчас расскажу.

Он выудил из кармана пачку сигарет. Разрешения закурить в чужом доме спрашивать не стал, да оно и не требовалось. Я молча поставила перед ним пепельницу и открыла окно.

Что ж, покурим. Отчего бы не покурить?

– Короче, дело к ночи, – начал Степан. – Я после смерти матери наткнулся в ее спальне на коробку с фотографиями. Теми самыми, помнишь?

– Помню, – ответила я. – Алевтина Петровна тогда впервые показала тебе любовницу отца. Это было сразу после сеанса, который провел Энио.

– Точно, – кивнул Степан. – Знаешь, вот говорят, что личные вещи покойников их близким приносят не только какое-то там успокоение. Они ведь и больно сделать могут. Мне – сделали. Я сразу же после похорон убрал вещи матери с глаз долой. Достаточно того, что я ее помню, а видеть все это каждый день не могу. И не буду. Потому что ломаюсь на части. А у меня работа, Тань. Подо мной четыре бригады, которые я поставил на серьезные объекты. И я просто обязан держать себя в руках. Иначе все мои строители разбегутся в разные стороны. Там же половина – бывшие зэки.

– Серьезно? – удивилась я. – Какой ты молодец. Помогаешь людям вернуться к жизни.

Пожаров крутил мою зажигалку в пальцах.

– А им идти некуда, а я даю второй шанс. У меня армейский друг срок отхватил за кражу со взломом. Выпустили досрочно, но вышло так, что он на воле вдруг резко никому не сдался. Жены и детей у него отродясь не было, друзей не осталось, родным не нужен. Кому охота с бывшим уголовником-то общаться? Ни крыши, ни тарелки супа. А я на том вокзале случайно оказался – ездил в тот городок договариваться насчет стройматериалов. Он меня узнал, а я его вспоминал минут десять: кто такой, откуда меня знает? Вот так вот он изменился, бомжуя. Я же просто не знал, что он сидел. В общем, я купил ему билет и привез в Тарасов.

Я смотрела на Пожарова во все глаза. Кто бы мог сказать, что этот мужик, одетый в брендовые шмотки, помогает бывшим уголовникам начать новую жизнь? И ведь молчал об этом.

– Таких, как он, у меня человек два-дцать, – заметил Степан. – Вроде бы никто спустя время замечен не был. Ты понимаешь, о чем я. Один даже жениться после зоны успел.

– Совет да любовь, – кивнула я.

– Вот я точно такие же слова ему и сказал. Так, хватит, – решительно заявил Степан. – Я не об этом хотел поговорить.

– Да, старые фотографии твоей мамы, – напомнила я.

Кофе остыл, и я решила сделать нам свежий.

– Я складывал мамины вещи в коробки, – продолжал Пожаров, – а мысли все крутились вокруг той самой нашей встречи с Энио. И крепко так, знаешь, засело в мозгу только одно: как же он, тварь, сумел до всего добраться?