Кэйитиро Хирано - Незнакомец

Пересадка печени сопряжена с риском затяжных осложнений и для донора. Нельзя было исключать и летального исхода. Впервые в жизни отец поклонился Дайскэ, схватил его за руки и заплакал, умоляя исполнить «сыновний долг». Брат и мать говорили, что желают отцу долгой жизни, но никогда не утверждали, что Дайскэ обязан выполнить просьбу отца. Хотя и того, что он не обязан этого делать, они тоже не говорили. Они не предпринимали никаких попыток убедить отца передумать и всегда вели беседы, когда Дайскэ не было рядом. Когда Дайскэ приезжал навестить отца в больнице и видел, что они беседуют без него, он чувствовал себя неловко. Но он понимал, что времени уже не было, понимал, почему так торопился отец.

В результате Дайскэ согласился на то, чтобы стать донором. Ему, как и остальным, хотелось, чтобы отец прожил дольше, он хорошо понимал чувства матери и брата, поэтому сам сделал шаг вперед и принял такое решение.

Отец был по-настоящему рад. Это был единственный раз, когда он поблагодарил Дайскэ. Старший брат сказал, что когда-нибудь отдаст младшему все наследство отца. Мать тоже была рада.

Но, к сожалению, рак отца прогрессировал быстрее, чем прогнозировалось. И пока Дайскэ колебался согласиться ли на пересадку, оказалось уже слишком поздно.

Отец умер, а на его лице осталось выражение злобы и с трудом сдерживаемой ненависти.

Мать и сыновья скорбели, но в результате ни мать, ни брат так и не сказали ничего доброго о том решении, которое Дайскэ принял с таким трудом.

– Я тогда вздохнул с облегчением. Я хотел спасти отца, но чем больше я читал о последствиях для себя, тем страшнее мне становилось… А после его смерти я понял: что-то внутри меня сломалось и больше не станет таким, как прежде. Поэтому… я оборвал все контакты с семьей и уехал из города. Мне так хотелось уехать подальше… Больше я не собираюсь с ними встречаться никогда. И больше не буду рассказывать о своей семье.

Риэ выслушала признание Дайскэ до конца, ни разу не прервав. Она все пыталась представить, что творится в его душе: он приехал в этот провинциальный город, занялся тяжелыми и опасными лесозаготовками, рисовал картины на выходных и через шесть месяцев после их первой встречи, наконец, попросил Риэ стать его другом.

Она сочувствовала тому, что он пережил, и поняла, что как друг должна раскрыть какой-то свой секрет, который будет сопоставим по серьезности. Она рассказала о болезни и смерти сына, о разводе, причиной которого стали разногласия с мужем, о лечении ребенка, о смерти отца, после которой она решила вернуться домой.

Дайскэ неподвижно смотрел на Риэ, затем слегка опустил голову и кивнул головой два раза. Посетителей в ресторане становилось все меньше, со стола уже забрали поднос с посудой. Они оба молчали. Наконец Дайскэ, словно для этого ему нужна была смелость, потянулся и сжал руку Риэ, лежавшую на столе. Хотя, вероятно, будет правильнее сказать, что он осторожно накрыл ее руку своей рукой. Это оказалось неожиданным для Риэ, но тепло его рук, в мозолях от работы бензопилой, успокаивало и дарило чувство счастья. Не сделай он этого первым, возможно, это бы сделала она сама.

Несколько минут она не шевелилась. Рассматривая прозрачную пластмассовую кружку, помутневшую от времени, она размышляла, стоит ли ей принять эту перемену в своей жизни.

После свадьбы Дайскэ переехал жить в дом Риэ, у них родилась девочка, которую назвали Ханой. С Дайскэ случилась беда в горах, когда Юто было двенадцать лет, а Хане – три.

Когда Риэ примчалась в больницу, Дайскэ уже умер. Учитывая рискованный характер работы, он много раз говорил ей, что, если что-то случится, даже если он погибнет, ни в коем случае не связываться с его семьей в Гумме.

Риэ выполняла завещание Дайскэ до первой годовщины после его смерти, но затем, посоветовавшись с матерью, решила все же написать письмо его семье. Урна с прахом так и не была захоронена, и она хотела узнать их мнение по поводу могилы.

Риэ сожалела, что не настояла на том, чтобы муж помирился с семьей, пока был жив. Это была такая неожиданная смерть, столько осталось незавершенного.

Старший брат Дайскэ, Кёити Танигути, примчался в Миядзаки сразу после получения письма.

Риэ вышла на порог дома, чтобы встретить его. Глядя, как Кёити выходит перед их домом из арендованной машины, она подумала, что ее впечатление от фотографии и то, что она видит перед собой, не совпадает.

На нем были белые брюки, темно-синий пиджак, на поясе большой логотип какого-то бренда. Она знала, что внешне братья не похожи, но Дайскэ всегда рассказывал о брате как о хорошем, но непутевом человеке, а теперь перед ней был самоуверенный и высокомерный тип.