Виктор Каев - Прости, дорогой! Детективные истории

Она заговорщицки понизила голос:

– Это, скорей, из-за мужчины.

– У-у! И что? Она же давным-давно разведена!

– Именно! Вся ссора случилась из-за мужчины, – Директриса увлеклась и немного забылась. – Мой завуч, Алина Ильясовна, женщина горячая, татарочка по национальности, а тут эта – гордячка! Вот и нашла коса на камень. Вы представляете? Нина почти увела у Алины кавалера. Нет, Нина, конечно, красотка! Что там говорить?! Но и Алиночка моя, очень даже хорошенькая… Жаль её было бы!

– А с кем-то ещё конфликты были? – Никита твёрдо посмотрел ей в глаза.

Директриса подумала, ничего не припомнила, и пожала плечами.

Светлана выключила и прибрала в сумочку диктофон.

Никита спросил:

– Алина Ильясовна сегодня на работе?

– Нет. Она в отпуске. Дома, наверное.

Поблагодарив директрису за беседу, Никита поинтересовался:

– А что, Ваша Людмила Первухина, она случайно не в школе?

– Ой, она, кажется, приходила с утра. Возможно, здесь. Загляните на второй этаж, в кабинет сольфеджио.

Ещё раз поблагодарив, Никита и Светлана вышли от директора, и поднялись на второй этаж. Они шли по коридору и читали таблички на дверях. Наконец, немного на отшибе, они увидели дверь с табличкой «Кабинет сольфеджио». Дверь была приоткрыта, и оттуда негромко слышались два женских голоса. Речь шла о какой-то Танечке Селезнёвой, которая очень недурно поёт, даже в ансамбле её хорошо слышно, что ей хорошо бы в перспективе поменять специальность, вместо аккордеона перейти на хоровое пение.

Никита осторожно постучал.

Ответил поставленный женский голос:

– Да, да! Войдите.

Он заглянул в дверь, улыбнулся и произнёс:

– Здравствуйте! Как мне увидеть Людмилу Матвеевну Первухину?

Две женщины обернулись к нему и две пары женских глаз откровенно разглядывали его.

Одна из женщин проговорила:

– Это я. Что Вы хотели?

Никита перевёл взгляд на неё.

Гладкие русые волосы на затылке собраны в пучок.

Большие серые глаза словно излучали мягкий свет. Кожа лица и длинной шеи светились какой-то ослепительной чистотой.

Назвать её красавицей, было бы, пожалуй, слишком смело, но она точно была весьма интересной особой. Фигура, возможно, не слишком стройна, но и не выглядит излишне полной.

Ну, и голос, конечно.

Это был глубокий и поставленный тембр.

Короче, на Никиту она произвела очень приятное впечатление.

Вторая женщина, сухощавая брюнетка, с мелкими тусклыми близко посаженными глазками, с интересом рассматривала незнакомого высокого и широкоплечего мужчину с короткой стрижкой и едва отросшей бородкой.

Но, когда вслед за ним в кабинете возникла Светлана, на её лице невольно промелькнула женская зависть.

Она, громыхнув, встала со стула, и произнесла:

– Ладно, Людочка! Я уже пойду. В другой раз договорим.

И, скользнув взглядом по рослой фигуре Никиты, она процокала своими шпильками из кабинета, выразительно вихляя тощими бёдрами.

Светлана с понимающей улыбкой прикрыла за ней дверь, и тоже обернулась к Первухиной.

Никита изобразил неловкость и сделал вид, что немного замялся.

Потом, как бы неуверенно, обратился к Первухиной:

– Людмила Матвеевна! Мы только что были у Вашего директора. Она говорит, что Вы поддерживаете дружеские отношения с Пановой. Это так?

– А-а! Я поняла. Вы хотите, чтобы я с ней поговорила? Хотите ребёнка к ней устроить? – она, похоже, ничего не знала о происшествии с Лизой.

– Нет, – вздохнул Никита, – мы совсем по другому вопросу.

И он достал из кармана своё удостоверение, и показал его Первухиной. Та уставилась в корочки, подняла непонимающий взгляд на Никиту, потом перевела его на Светлану, прочла её документ, и снова, недоумевая, посмотрела на Никиту:

– Что-то случилось с Ниной?

– Можно, мы присядем? – спросил Никита.

– Да, да, конечно, – она проявила явную взволнованность.

– Нам, наверное, надо сразу объяснить, зачем мы пришли. У Нины Егоровны недавно случилось несчастье. Три дня назад похитили её дочь.

Никита видел, как Первухина побледнела и тут же добавил:

– Она обратилась к нам. Вчера мы девочку нашли. Её привели в норму. Но нам надо теперь выяснить, кто совершил это преступление?

Никита, произнося эти дежурные, в общем, слова, видел метаморфозу, происходившую с женщиной. Её глаза сначала округлились, но потом, когда он сказал, что девочка нашлась, она выдохнула с таким облегчением, что он понял: с этой женщиной всё в порядке.

И тогда он перешёл к главному: