Эрик Сунд - Стеклянные тела

– Какой он?

– Не такой, как вы думаете.

– И что я о нем думаю, по-твоему?

– Что он злой.

– А что такое злость?

Они стояли возле остановившихся цветочных часов, возле умершего времени. Дневной цветок, прочитал Хуртиг, Ipomea tricolo .

– Равнодушие, – сказала Ванья с убежденностью шестнадцатилетней. – Все, чем Голод не является.

Хуртиг мог бы спросить, как его зовут, как он выглядит или где живет.

Но он решил не спрашивать. Сейчас он человек, а не полицейский; ему не хотелось разрушать возникшее между ним и этой девочкой доверие.

– Я в гостиницу, – сказала Ванья. – Спасибо, что рассказали про сестру.

Хуртиг кивнул, и она оставила его в одиночестве. Хуртиг посмотрел на небо. Будет хороший день, подумал он, предвкушая спокойную поездку на машине домой.

Внезапно на террасе послышались взволнованные голоса.

Хуртиг зашел за угол и успел увидеть, как спина Хольгера исчезает за дверью ресторана.

Эдит и Исаак курили, сидя за столом. Они тоже ссорились, торопливо и тихо, и Хуртиг не слышал, о чем они говорили. Эдит всплеснула руками, встала из-за стола и ушла в ресторан следом за Хольгером.

Взгляд Исаака был мрачным и не смягчился, когда тот увидел Хуртига.

– В чем дело? – спросил Хуртиг, усевшись рядом с Исааком за стол. Сидеть на улице было холодно, но Исаак выглядел взволнованным, и Хуртиг хотел узнать, о чем шла речь.

Исаак закурил очередную сигарету.

– Хольгер – идиот. В том и дело.

– Что стряслось?

– Деньги, – с ударением сказал Исаак. – Счет за вчерашнюю вечеринку. Когда дело касается денег, с Хольгером трудно. С Эдит тоже.

Хуртиг понял, что Хольгер для Исаака кто-то вроде мецената, но ведь меценат ему сейчас не нужен? У него астрономический годовой доход, его картины отлично продаются: нулей больше, чем у его коллег.

Крючок, подумал Хуртиг, не понимая, откуда взялась эта мысль. Исаак на крючке у Хольгера Сандстрёма.

И деньги тут ни при чем.

Исаак устало улыбнулся и переменил тему разговора:

– Смотрел утренние новости?

– Нет.

Исаак рассказал о случившемся, и через пять минут Хуртиг уже сидел в машине.

Но направлялся он не в Стокгольм.

Айман позавтракала поздно в ресторане гостиницы. Исаак составил ей компанию.

Он уже посмотрел местные новости и рассказал Айман об убийстве.

Труп нашли рано утром возле одного из бункеров на берегу между Раммшё и Глимминге; новость ушла в газеты в первой половине дня.

– Но это же где-то здесь, – сказала Айман.

– И километра не будет. Йенс поехал туда осмотреть место.

– Когда это случилось? – Айман отложила вилку.

– Ночью или сегодня рано утром. Ты разве не слышала полицейские сирены?

– Нет, я спала крепко. – Айман покачала головой. – Проспала до десяти часов.

Хольгер сел рядом с ними и поставил перед собой тарелку со шведского стола: целая гора бекона, колбасы и яиц, приготовленных по меньшей мере тремя способами. У Хольгера был усталый вид.

Пока Хольгер ел, Айман изучала его.

Светлое лицо, маленький курносый нос и полные губы над двойным подбородком. Капли пота на лбу, скучливые глаза.

Можно научиться симпатизировать большинству людей, но Хольгеру… Айман не понимала, почему Исаак с ним общается.

Хольгер слышал об убийстве на берегу.

– Уже известно, кто это? – спросил он.

– По-моему, его звали Юнг, – коротко сказал Исаак. – Да, так… Ханс-Аксель Юнг. Майор или вроде того.

Хольгер отправил в рот несколько кусков яичницы-болтуньи, и Айман подумала, что еда как будто разрастается у него во рту.

Она отвернулась и увидела на подъездной дорожке Эдит и Ванью.

Исаак встал из-за стола и открыл дверь.

– Откуда идете? – спросил он. – И где Пол?

– Где-нибудь. Ищет Ванью. – Эдит пожала плечами.

Девочка отправилась в номер, а Эдит составила компанию завтракавшим. Оказывается, Ванья выключила телефон, поэтому дозвониться до нее было невозможно. Ночь она провела у приятеля в Энгельхольме.

– По крайней мере, сейчас она здесь, – сказала Эдит. – Это главное. Мы совершили примирительную прогулку.

Эдит улыбалась, но не могла скрыть беспокойства в глазах.

Хотя Хуртиг не имел полицейских полномочий в этом районе, полиция Сконе пошла ему навстречу, когда он попросил доступа к месту преступления. Понадобилось лишь два телефонных звонка.

Он припарковал «Волгу» на посыпанной гравием разворотной площадке возле оцепленного района; его встретил коренастый человек с усталыми глазами. Он представился как комиссар Гулльберг и рассказал, что ему известно об убитом.