Алексей Шкатов - Ценник

…Алексей не видел свою дочь ровно десять лет. Так сложилась его и её жизнь. Сейчас ей был двадцать один год…

Он посмотрел на дочь. Потом на её подругу. В глазах его дочери Даши не было и тени испуга. В глазах её подруги Ани была искорка адреналина.

Гаревая трасса вполне походила на длинную прямую. Как она оказалась между полем и лесом, никто не знал. А ещё все надувные трапы были выброшены со стороны поля. «Странно, можно было спрятаться в лесу». Но до него уже было не добежать. Из вертолёта стреляли плотно. «Захват?» Это был именно он. Но в такой вертолёт не посадишь четыреста тридцать пассажиров. И многие поняли сразу: гаревая трасса – взлётная полоса для неповреждённого аэробуса. А может, самолёт посадили здесь специально? Но Алексей сам слышал, как заглохли двигатели. «Выключили? А в панике никто не заметил, как снова включили перед посадкой?» Но размышлять уже было не о чем. Из вертушки один за другим стали выпрыгивать люди в камуфляже и масках-балаклавах, с оружием и рюкзаками за спиной. Стрелять не переставали, разве что реже, короткими очередями.

«Ловко».

Психологом быть не трудно. Но трудно быть психологом психики неадекватных людей. А точнее, людей, которые в любой момент своей жизни могут сделать что-либо неадекватное.

Ему нравились хозяева его съёмной квартиры. Старшее поколение – интеллигенция из НИИ. Это такой «отряд» людей в России, как работники железной дороги. Не важно, машинисты ли они на поездах или дорожные рабочие. Возможно, служащие. В Министерстве железных дорог. НИИ – это то же самое. И почему они «интеллигенция», не знает никто. Они уе… ашат тебя кувалдой, когда им понадобится… Неважно за что. Просто. Понадобится. Вообще, Лёша был тем человеком, который всех людей видел в лучшем свете. Он видел в лучшем свете даже тех, кто вообще не знал про свет и про то, что его можно излучать. Изнутри, из глаз, из души… Он так жил и видел жизнь именно такой. В свои без пяти минут сорок семь лет он уже разочаровался, снова обрёл себя и веру в людей и был готов к разочарованиям, что свойственно не многим.

…История с завышенной суммой за квартиру разбудила в Алексее чёрта. Он и так «догадывался», что эти люди, хозяева, совсем другие. А теперь убедился в этом. И его уже нельзя было остановить. Да и кому?

…С хозяевами Алексей договорился о встрече на следующий день. Отдел контроля УФМС, принадлежащий властям, установил по всей его съёмной квартире скрытые камеры и микрофоны. Сами агенты расположились в квартире напротив, за лифтами (дом имел по два крыла на всех этажах).

…По телефону Лёша – «квартирант», уже подписавший документы о том, что он собственник этой квартиры, попросил приехать «собственницу» – мать женщины, часто забирающей деньги, то есть её дочь и её отца – мужа «собственницы». Больше года назад, ещё до пресловутой протечки в Лёшиной квартире, хозяева повысили цену. И теперь Алексей хотел с ними обговорить дальнейшие условия. Со всеми. Тогда ведь они приезжали все втроём…

Хозяева прихватили даже риелтора – женщину, которая четыре с половиной года назад оформляла «липовый» договор аренды. Это было очень кстати. Алексей знал, что именно риелторша советовала хозяевам поднять цену. Задача была простой: вывести хозяев на разговор о ценах за аренду, о налогах и попросить их составить с ними договор – «внутренний», что у Лёши будут гарантии. Хоть какие-то.

…Хозяева, как по нотам, сами минут сорок рассказывали о том, что сумма, которую он платит – нормальная, даже ниже. Алексей показывал сайты в интернете с ценами на похожие квартиры, в две даже позвонили, чтобы уточнить. Нигде не было сумм больше двадцати семи тысяч рублей. Одна квартира стоила двадцать восемь, что и было подтверждено по телефону. Дочь «собственницы» и риелтор говорили больше всех.

– Алексей, это Москва.

– Я это уже слышал. И прекрасно знаю, что можно найти людей, которые снимут эту квартиру без ремонта, в которой что-то сыпется каждую неделю, даже за тридцать пять тысяч.

– Да и за сорок снимут, Алексей. Было бы желание.

– У вас?

– У нас, у них. У тех, кто будет снимать.

– Давайте уже конкретно. Я говорил и не раз, что мне нравится место, нравится, что вы согласились сделать ремонт.

Сколько это будет после ремонта?

– Алексей. Всё зависит от рынка.

– Послушайте, люди добрые… Алексей начинал стервенеть.

– Вы не на рынке. Вы не привязаны к валюте.

– Все привязаны к валютному курсу.