Мария Воронова - Вечный шах

Вообще было очень много хозяйственных недостатков, из-за которых девочка не котировалась на рынке невест, и я старательно от них избавлялась. Училась мыть полы и окна, печь пироги, шить и штопать, а также выглядеть прилично и аккуратно. Иногда бабушка, принимая работу, говорила «Дай бог тебе хорошего мужа», намекая, что не все потеряно даже для такой неумехи, как я.

Школьные успехи, спортивные рекорды, таланты в рисовании и прочих искусствах – все это было для сыновей, для мальчиков. Восемь из десяти дочек, хвастаясь родителям отличными оценками или успехами своего пионерского звена, слышали в ответ «лучше бы по дому больше помогала». Остальные две числились в классе белоручками, а учительницы строили самые пессимистические предположения на тему «что из них только вырастет, если матери совсем не приучают их к труду».

Если заходила речь о какой-нибудь известной женщине, достаточно было припечатать «старая дева» или «разведенка», чтобы спустить в унитаз все ее достижения. Стань первой в мире женщиной-летчиком или премьер-министром, открой радий, изобрети лекарство от рака – если ты не сумела создать семью, все твои успехи не стоят выеденного яйца. Не вышла замуж и не родила – зря прожила жизнь, так и знай.

Не могу сравнивать, но порой мне кажется, что новобранцы испытывают меньший ужас перед первым боем, чем девушки, когда думают, что никто не женится на них. Ведь в бою ты просто можешь умереть, и все, а оставшись одной, будешь влачить жалкое существование человека третьего сорта. Все будут презирать тебя, даже жены конченых алкоголиков. Даже те, кто сами называют своего мужа тряпкой и ничтожеством. Они хотя бы гордо несут по жизни свой крест-тряпку, а ты что?

Самое смешное, что все мы довольно рано перестаем верить в сказочное «долго и счастливо». Дымка волшебных миров рассеивается вместе с детством, и мы вступаем в серое и пасмурное поле жизни, где нас ждут безрадостные идеалы возможного бытия.

Это или честная мать семейства, тянущая на себе работу и быт, до крайности вымотанная, но гордая собой, а если к тяжкой ноше добавляется еще алкоголизм мужа, то гордая вдвойне. Или можно выйти замуж как бы удачно, за начальника, военного или партийного деятеля, но тогда придется терпеть бесконечных любовниц и знать, что он не разводится с тобой только потому, что это повредит его карьере. В общем, счастье и любовь бывают только в сказках, а жизнь – преодоление и беспросветный быт. Так же и радость от своего труда следует отнести в область сказок и коммунистических лозунгов, а в жизни ты пашешь неизвестно зачем и непонятно для кого, получаешь копейки, поэтому тяни, конечно, свою лямку, но не забывай, что приличная женщина работает настолько плохо, насколько это возможно.

Парням общество диктует свои образы будущего. Чем больше мы стремимся замуж, тем больше они опасаются жениться, понимая, что благодаря этому ответственному шагу получат не прекрасную подругу жизни, а еще одну строгую маму, которая будет отбирать зарплату и запрещать играть с пацанами в гараже.

В молодости мы все это уже понимаем, но еще надеемся, что серая хмарь – это не вся жизнь, а только лишь остров обреченных, откуда мы сумеем вырваться в райские сады.

Бежим за мечтой, но рано или поздно падаем на землю. Успокаиваемся, оглядываемся и начинаем обустраиваться там, где споткнулись, ведь реальные сытость и спокойствие – неплохая, черт возьми, замена воображаемому счастью. И я была к этому готова, только мне не повезло чуть больше, чем другим. Выпав из своего воздушного замка, я провалилась прямиком в ад.

Наскоро выпив чаю в обеденный перерыв, Ирина постучалась к судье Дубову. Анатолий Иванович принимал пищу, как он сам называл это без малейшей иронии, но радушно пригласил коллегу войти.

– А, Ирина Андреевна, пожалуйста, присаживайтесь, – вежливый Дубов встал и подставил для нее стул к журнальному столику, где имел обыкновение питаться, – хотите котлетку?

Ирина села, опустила взгляд на столешницу, где на льняной салфетке были аккуратно расставлены майонезные баночки с дубовским обедом – утренним даром заботливой супруги. Не успела Ирина подумать, что любой нормальный человек, если бы носил обед с собой, ел бы прямо из банки, как Анатолий Иванович поставил перед ней такую же тарелку, из которой подкреплялся сам, положил котлету и немного салата из огурцов.

Пришлось взяться за вилку.

Поблагодарив Дубова за угощение, Ирина хотела перейти к сути, но Анатолий Иванович ее остановил: