Екатерина Дроздова - Отель с призраками

– Здесь люди сменяются, как в метро, и только я живу тут уже третью неделю.

– И что же вас тут держит?

– Всё просто. Я студент, заканчиваю журфак, и тут на практике. Мне каждый день нужно давать свежую статью в местную газету о достопримечательностях края, и я уже начинаю одуревать. Этот город, конечно, древний и колоритный, но писать вообще не о чем. Всё, что можно было, описали давно и без меня. Вот, что мне остается?

– Пишите о здешнем приведении, – предложил Сом, и оба они рассмеялись.

– Специально отравлюсь и никому из вас ничего не оставлю! Пойдёте с голым задом работать, чёртовы дети! – громко выкрикнул старик на инвалидном кресле. Его голос, хоть и хриплый, был полон сил и эмоций.

Сом и Влад обернулись на него. А старик не унимался, обзывая свою семью бездельниками и дармоедами, пока расторопная сиделка не увезла его из ресторана. Следом за ними бросилась юная красавица, а за столом остались три женщины и двое мужчин. Повисшая над ними тишина не оставляла сомнений – дружбы в их семье нет.

– А у вас есть семья? – спросил Влад.

– Ну, уж нет, – иронично ответил Сом, ещё раз взглянув на соседний стол.

4.

Весь оставшийся день, Сом провёл в поисках подходящего жилья, и, найдя несколько интересных вариантов, назначил встречи с их хозяевами на следующий день, но рано утром в его номер постучал Влад.

– Владимир Маркович! Просыпайтесь!

– Что случилось? – открыл дверь Сом.

– Старик скончался!

– Какой старик?

– Вацлав Низовский. Ну, тот, на инвалидном кресле.

Сом и Влад спустились в просторное лобби отеля с портретной галереей бывших владельцев замка. Там суетилась вся семья Низовских и врачи неотложки. Женщина и мужчина средних лет, по-видимому, дети старика, говорили с врачами, две молодые девушки стояли поодаль и будто случайные свидетели только изредка обменивались колкими фразами, красавчик с модной стрижкой, не выпуская стакана с виски из рук вообще присутствовал в лобби только физически, судя по взгляду мысли его были где-то очень далеко, и только сиделка шла в слезах за санитарами, уносящими бездыханное тело старика Низовского.

– Инфаркт, – сказал Влад.

Тот зевнул и произнёс с сомнением:

– Вы думаете?

– Ах, какое несчастье! – причитал Иван Иванович. – Вы можете смеяться, но я уверен, это призрак замка убил его.

– А ведь сегодня ночью по черной лестнице опять кто-то ходил, – тихо сказал Влад.

Сом снова зевнул и иронично улыбнувшись, ответил на это:

– А вы обратили внимание, что кроме сиделки никто из семьи старика не плачет?

5.

Вечером Владимир Маркович пришёл к старой водолечебнице. Круглая башенка её была овита плющом и тяжелые свинцовые облака, казалось, лежали на самой крыше.

На скамейке возле башенки, его уже ждала высокая, полная женщина. Её тёмно-серый строгий деловой костюм, подчёркивающий того же цвета глаза, не выдающие и грамма скорби. Это была дочь Вацлава Низовского, Татьяна.

– Отец всегда любил это захолустье. Он родился в этом городе, и вот умер тут же. Мы решили похоронить его здесь, – сказала она.

– Для чего вы хотели видеть меня? – спросил Сом.

– Взгляните, – Татьяна достала из брендовой сумки заключение патологоанатома и протянула Сому.

– Отравление? – спросил он, не беря в руки экспертизу.

– Как вы догадались? А впрочем, мне говорили, что вы гений.

– Ничего гениального. Мы все слышали, как ваш отец грозил самоубийством.

– Что? Самоубийство? – вспыхнули яростью всё те же серые, строгие глаза Татьяны. – Вы не знали моего отца, этот жмот слишком любил себя.

– Тогда пусть этим занимается полиция, – равнодушно ответил Сом.

– Я написала заявление, но полиция не видит состава преступления, ведь отец умер вследствие отравления двумя лекарственными препаратами несовместимыми друг с другом. Вроде как по недоразумению. Но я-то знаю, что он не признавал никаких лекарств и в свои семьдесят лет был здоров, как бык.

– Здоров? Но он даже не ходил.

– Да прям! Бегал, как молодой. Просто ему нравилось трепать нам нервы.

– И всё-таки, я больше не занимаюсь частным сыском. Я, если можно так выразиться, вышел на пенсию.

– Ну, я прошу вас! Вы мой единственный шанс на справедливость, – Татьяна ласково положила Сому на колено свою холёную руку, сверкнув голубого цвета драгоценным камнем в старинном перстне.

– Не обижайтесь, Татьяна, но зачем она вам? Насколько я вижу, вы не сильно-то любили отца.

– Да, не стану убеждать вас в обратном, но я говорю о другой справедливости, о наследстве! Не хочу, чтобы хоть что-то досталось этой гадине, этой Диане – его жене.