Марина Серова - Трамвай идет в депо

– Смутно, – ответил Кирьянов. – Пока там никого не убили, вся эта заварушка не по моей части. Но мой дружок из антимонопольной службы говорит, что конфронтация довольно серьезная. Похоже, у «Тарасов-транса» хотят забрать жирный кусок бизнеса.

– Твой дружок может со мной поговорить?

– Танька, – вздохнул Кирьянов, – почему ты спрашиваешь? Ты что, успела ввязаться в эту разборку?

– Можно и так сказать, – уклончиво ответила я. – Пока не знаю.

– И по какую сторону баррикад?

– Говорю же, не уверена, что у меня вообще есть дело, – огрызнулась я. – Ты дашь мне поговорить со своим приятелем?

– Приятель не слишком разговорчив, но я попробую устроить тебе встречу, – ответил Кирьянов после некоторого раздумья.

В это время вдалеке послышался вой полицейских сирен.

– О, слышу родные звуки, – обрадовался Кирьянов в трубке. – Видишь, не так уж твои телевизионщики нас опередили.

Я вздохнула, еле сдержав смех.

– Журналистам хотя бы хватило ума подъехать с другой стороны. Твои бойцы в пробке гудят.

Владимир Сергеевич недовольно и, как мне показалось, смущенно кашлянул.

– Ладно, позвони мне, если твой друг захочет поделиться информацией. Скажи, что наша беседа будет носить конфиденциальный характер, и я никому не проболтаюсь.

– Хорошо, – пообещал Владимир Сергеевич и отключился.

Я убрала телефон в карман куртки и подошла к одному из чудил с красным мегафоном.

– Простите, а акция одобрена вашим начальством или это собственная инициатива сотрудников?

Парень, замотанный шарфом по самые ноздри, удивленно на меня воззрился.

– Начальство и организовало эту акцию. Но мы полностью солидарны с руководством. Это форменный беспредел и преступление в отношении компании «Тарасов-транс».

– Что именно? – спросила я.

– Как что? Действия конкурентов и властей, которые идут у них на поводу. А вы из прессы?

– Да, – быстро ответила я, делая вид, что ищу удостоверение. – Можно поговорить с вашим начальством?

– В данный момент нет, – покачал головой парень. – Поговорите со мной и нашими работниками. Мы вам все расскажем.

– А Олег Юрьевич? Сами понимаете, мне интересен комментарий от владельца компании. Ну или хотя бы от его заместителей.

– Он сейчас в отъезде, и заместители тоже, – устало ответил парень. – Но мы на связи и получаем инструкции от руководства по телефону.

Парень поправил шарф, щекотавший ему нос, и я вдруг увидела, как он молод.

– А вы, простите, кто?

– Я из пресс-службы, – ответил он.

– Как вас зовут?

– А вам зачем?

– Леша! – раздалось у автобуса. Девушка с таким же мегафоном замахала парню рукой: – Иди сюда!

– Извините, мне надо идти. Мы дадим комментарий прессе, когда соберутся представители всех телекомпаний, чтобы не разговаривать с каждым по отдельности.

И молодой человек, прижав к боку мегафон, который, очевидно, устал держать, побежал в сторону одного из автобусов.

Я хотела посмотреть, как полиция будет разбираться с протестующими, но глянула на часы и поняла, что если застряну здесь, то не успею сегодня добраться до дома Одинцовых. Проверив, что машина припаркована по всем правилам и никому не помещает, я свернула на боковую улицу и пошла по направлению к другому оживленному проспекту, где на удивление быстро поймала такси.

Пока мы ехали и седой усатый водитель крутил ручку магнитолы в поисках нешипящей волны, опять пошел снег. Начавшись легко и невесомо, он быстро вырос до крупных хлопьев и стеной повалил так, что скорость движения в разы упала. Мы ползли на старом «Опеле» по направлению выезда из города, и все это время я размышляла о деле, хотя очень хотелось подумать о чем-нибудь другом.

Пролистав новостную ленту в телефоне, я увидела, что «Тарасов-транс» устроил забастовку с перекрытием еще на двух больших улицах.

Таксист вовремя увидел пробку в навигаторе и, тихо выругавшись, поехал в объезд.

– Дебилы! – хмыкнул водитель, глядя в навигатор.

Я подняла голову от экрана телефона.

– Что?

– Дебилы, говорю. – Усатый полуобернулся ко мне, не отрывая взгляда от дороги. – Чего добьются таким образом? Только разозлят всех. Новый год на носу, люди торопятся, спешат, а они перекрывают дорогу и думают, что им посочувствуют. Кто?

Я неопределенно кивнула и задумалась: а действительно, почему Олег Одинцов пошел на такие странные меры? Чем выгоден этот бунт для компании, которая, по имеющейся информации, участвует в конкурсе, организованном властями?