Татьяна Полякова - Когда я вернусь

Валерка – мой бывший муж. Редкая сволочь, должна вам сказать. Я с трудом от него отделалась (он долгое время не желал давать мне развод), и в страшном сне мне не могло привидеться, что мы будем когда-нибудь жить вместе. И вот очередная насмешка судьбы.

Незадолго до того как Марич исчез, мы с ним были заняты расследованием убийства (когда он не выполняет задания Родины, расследует запутанные дела). У него есть лицензия частного сыщика и такие связи, что очень многие позавидуют. Убийство было связано с наркотиками, так как мы разворошили осиное гнездо, некоторые граждане на нас очень рассердились. Владан к тому моменту уже исчез, и гнев их обратился против меня.

Не окажись рядом Валерки, я сейчас пребывала бы на кладбище [1] Роман Т. Поляковой «Голос, зовущий в ночи». . Теперь я считала, что предпочла бы кладбище, знай, во что это выльется. Валерка оказался в больнице, а врачи огорошили меня заявлением: велика вероятность, что он на всю жизнь останется инвалидом. Сдержанный оптимизм появился гораздо позже, но и тогда особой уверенности в голосе врача я не обнаружила. О своем диагнозе он уже знал и первым делом погнал меня из палаты, когда я там появилась. Будь я умнее, его бы послушала. Впрочем, не факт.

Ситуация хуже не придумаешь. Любимый обретается в одной из горячих точек, а мой злейший враг закрывает меня от пуль, да еще благородно заявляет, я ему ничего не должна и могу катиться на все четыре стороны. Не знаю, как бы он повел себя на моем месте, а я принялась таскаться к нему в больницу каждый день, при этом ненавидя себя, его и весь этот мир в придачу. Я приходила, садилась возле его постели, а он делал вид, что меня не замечает.

Мой папа, единственный из нас троих обладавший на тот момент здравым смыслом, пробовал донести до меня мысль: какой бы ни была моя благодарность за спасенную жизнь, это не повод приносить себя в жертву. Уж если я не люблю Забелина, значит, никакая благодарность не поможет, мы будем страдать на пару, и кончится это скверно. Как именно, папа не сказал, но я догадывалась.

Впрочем, папа и сам, должно быть, толком не знал, как поступить; в отличие от меня к Валерке он относился очень хорошо, так как о его «подвигах» я молчала. Но зять-инвалид, уход за которым ляжет на мои хрупкие плечи, не был предметом его мечтаний. Да и в моей любви к бывшему он очень сомневался, хотя она вполне могла возникнуть: благодарность за спасенную жизнь и все такое. Но отец слишком хорошо знал, как я отношусь к Владану.

Я малодушно решила, что прощусь с Валерой, как только его выпишут из больницы. Папа на выписку прийти не мог, была важная встреча в Москве. Я пришла одна и удостоилась насмешливого взгляда:

– Думаешь, я без тебя не справлюсь?

Я молча помогла собрать его вещи, потом пересесть в инвалидную коляску, которую он успел купить по Интернету. Управляться с ней было не так просто, еще труднее перебраться из нее в машину. Ни у Валеры, ни у меня навыков не было. И он, и я вспотели от усердия и еще минут пять не могли отдышаться. Стало мне ясно, один он не справится. По крайней мере, в ближайшее время. «Надо найти сиделку, – думала я по дороге к его дому и мысленно выругалась: – Почему не подумала об этом раньше?»

Лишь только мы оказались в доме, Валера сказал:

– Спасибо, милая, дальше я сам, – в голосе, как всегда, звучала издевка.

– Давай я тебе помогу устроиться, заварю чай, вещи разберу.

– Уж как-нибудь обойдусь без твоей заботы, – съязвил он.

– Сомневаюсь, – вздохнула я.

– Катись отсюда, – сказал он, и я подумала: «Вот и отлично, совесть моя чиста». Насчет совести я лукавила, оттого и ушла не сразу. Ответила:

– Дверь я захлопну, – и в самом деле хлопнула дверью, но осталась стоять в холле, чутко прислушиваясь.

Не прошло и десяти минут, как раздался грохот, а потом крик, который очень напугал. Я бросилась в ванную, откуда доносился шум, и увидела опрокинутую коляску и Забелина на полу. Он лежал без движения, лоб был в крови, при падении он ударился о мраморную раковину. Я попыталась его поднять, он открыл глаза, посмотрел мутно и сказал:

– Я же просил! Катись отсюда.

– Не дури, – попросила я. – Уйду, когда найду сиделку.

– Мне не нужна сиделка. Сам справлюсь.

– Хорошо, значит, я уйду, как только ты начнешь справляться и перестанешь разбивать свою башку.

Посадить его в кресло было той еще задачей, учитывая, что весил Валерка примерно в два раза больше, чем я. Но кое-как справились. Ночевать я осталась у него. А что еще было делать? Поначалу решила устроиться в соседней комнате в кресле, но побоялась, что не услышу, если ночью Валерка позовет. Комнаты в его дурацком доме были метров по сорок. В спальне я тоже выбрала кресло. Забелин, оценив мои попытки устроиться, хохотнув, заявил: