Тут Лизе пришла в голову мысль о том, если Максим за ней следит, вернее, за Петром через Лизу, он мог установить у неё дома какие-нибудь прослушки. А может и телефоны – домашний и мобильный – тоже прослушиваются? А вдруг за ней следят? Боже, можно просто с ума сойти от этих мыслей! «Не надо об этом думать, а то начнутся фобии!» – приказала себе Лиза. И была права! Толку от этих мыслей все равно не было, а подозревать в каждом встречном тайного агента – голова разорвётся. Допустим, прослушивают, следят, – ну, что такого? С подругами она встречается по выходным, приходит домой поздно, созванивается с мамой, ужинает со своей кошкой и спать. Пусть прослушивают, пусть следят, если делать нечего. Конечно, неприятно, но для успокоения представим, что я кинозвезда и обо мне снимают фильм: «Звезда за кадром» или…. От этих мыслей Лизе стало очень смешно и уже не так горько и страшно, как прежде. Да, в каждой неприятности надо находить что-то полезное. «А, может, когда эта история закончится, я и вправду начну сниматься в кино?..» За этими мыслями Лиза заснула, и в первый раз за несколько недель она спала крепким и здоровым сном.
Проснувшись, Лиза стала думать о Максиме…
Он налетел на неё как ураган. Увлёк, закружил вместе с собою, и, протанцевав с ней несколько па (при этом больно отдавив ноги), бросил, еле устоявшую и сохранившую равновесие. Были в этом танце и волнующие моменты, которые подняли до таких высот, каких она прежде не испытывала, и не очень приятные, которые опустили её на землю, заставив шире открыть глаза и посмотреть на мир не только в розовом цвете.
Любил ли он её? Да, он был обходителен, у него всегда была куча идей, с ним было весело, он громко и заразительно смеялся. Но когда у него было плохое настроение, к нему лучше было не приближаться на пушечный выстрел: он был чернее тучи, молчал или язвил, «забывал» пропустить Лизу вперёд, открыть дверь. И это в начале отношений! А что было бы дальше? Человек, не способный внутренне расти, вечно остающийся в подростковом возрасте, – очень плохой выбор для создания семьи.
Может, это и было решающим для аборта? Когда был известен точный результат УЗИ, она сразу пошла его делать. Почему? Боялась полюбить этого ребёнка. А когда всё было сделано, долго плакала, приходила в себя. Потом много лет думала об этом поступке, всё время что-то взвешивала, просчитывала… Вот цена свободной любви! И пора уже родить – двадцать шесть, далеко не юная особа, а всё что-то думаешь, не решаешься. Была у неё приятельница, на девять лет её старше. Так вот, она в свои тридцать пять была не замужем и без детей. Тоже всё карьеру строила. И вот эта её приятельница, думая, что уже никогда не забеременеет, узнает, что … беременна. И это случилось у них с Лизой одновременно. И она тоже сделала аборт. Через много лет Лиза случайно с ней встретилась. Той уже было «сорок с хвостиком», выглядела немного помято, также одна и без детей. А Лиза – с мужем и двумя мальчишками. А когда-то эта самая приятельница была чуть ли не эталоном для Лизы. Да, цена приоритетов… Без чёткого понимания или руководства наша жизнь превращается в полнейший хаос, при этом женщины нередко вынуждены выполнять как женскую, так и мужскую роль.
Потом Лиза стала думать о поцелуях с Максимом. Целоваться она любила. А он – как-то скупо и очень коротко. Когда захвачен вихрем эмоций, сначала это не вызывает вопросов. Потом начинает раздражать. А далее и вовсе наступает отторжение…
Они никогда не ходили ни к чьим друзьям – ни к её, ни к его. Максим объяснял это нехваткой времени, а Лиза на тот момент воспринимала это как само собой разумеющееся…
Закончив с лирикой, Лиза стала вспоминать, чьи телефоны были на вырванных страницах в её справочнике.
«Так, первая страница была с буквой «Г»: Глеб Макаров, да, точно… У Лизы была привычка записывать людей в телефонную книжку по имени – фамилию забудешь, а имя всё равно в памяти долго держится. Вторая страница с буквой «И», Ирина Колышева, вдова Олега Сергиенко. Третья – с буквой «П»: Пётр. Ну, это понятно. А четвертая – с буквой «С»: не помню, не помню… Ладно, буду думать об этом почаще, надеюсь, вспомню».
Лиза не понимала, зачем ей это всё надо, зачем вспоминать, зачем заново выискивать телефоны с вырванных страниц её старинного справочника. Но что-то ею двигало: она не могла сидеть сложа руки, не любила, когда её разыгрывали или насмехались за спиной, ей просто необходимо было что-то делать. «Может, Петру нужна помощь? Так, а с какого телефона мне тогда звонить Ирине? И что я ей скажу? Надо подумать. Почему исчезли только те страницы? И почему он просто не переписал эти телефоны? Зачем так явно себя выдал? Наверное, спешил, да, спешил: вот здесь страница неаккуратно вырвана. Было в запасе столько времени, а здесь поспешил? Не было чёткого плана действий? Или все происходило по ходу событий?»
Читать дальше