Евгения Горская - Судьбу случайно не встречают

– Толя, обедать! – крикнула из кухни жена и засомневалась. – Или это у нас ужин?

Анатолий Михайлович подхватил внука, посадил на детский стульчик.

– Аля, перестань! – поморщился он, видя, как дочь принялась кормить мальчика с ложечки.

Дочь дернулась, но смолчала.

– Сам он ничего не съест, – объяснила жена.

– Проголодается – съест, – отрезал Анатолий Михайлович.

В его время дети ходили в ясли и в сад, и ничего, выросли. Никто их там с ложки не кормил.

– Лючи мутик! – потребовал Данилка.

– Мультик будешь смотреть, когда пообедаешь! – почему-то сегодня его потянуло на строгость в воспитании.

Внук скривился, но тут же передумал орать, видно, почувствовал, что у деда сегодня особое настроение.

– Аленька, ты пойдешь на похороны? – неожиданно спросила жена.

Катя удивила. Он, конечно, сказал ей, что Дениса убили, но она только легко посочувствовала и, казалось, тут же об этом забыла.

Дочь замерла и как будто даже не сразу поняла, о каких похоронах идет речь.

– Не знаю, – покачала она головой, посмотрела на Анатолия Михайловича. – Мне пойти, папа?

– Аля! – опешил он. – Ты давно большая девочка. Это тебе решать, а не мне.

Аля медленно подняла на него обиженные глаза. В глазах стояли слезы, а губы дрожали.

– Я просто спросила, папа. Что в этом плохого? Я просто хотела посоветоваться. Извини, если тебя это раздражает.

– Ничего плохого, – согласился он, чувствуя себя виноватым. Он часто чувствовал себя виноватым дома, особенно в те времена, когда встречался с Еленой.

– Так мне пойти, как думаешь?

– Не знаю, – честно ответил Анатолий Михайлович.

– Нужно пойти, Аленька, – посоветовала жена. – Кира твоя подруга. Нужно пойти.

– А Косте я что скажу? – Вид у дочери сделался обиженный.

– Правду, – отрезал Анатолий Михайлович. – У твоей подруги убили брата. Твое место рядом с Кирой.

Не дождавшись чая, Анатолий Михайлович поднялся из-за стола. Подхватил внука, пошел смотреть с ним обещанный мультик.

Он не сомневался, дочь пойдет на похороны. То ли она так и не научилась сама принимать решения, то ли продолжает играть в маленькую послушную девочку. Быть маленькой и послушной ей удобно и комфортно, и всегда есть возможность обвинить в собственных ошибках кого-то другого.

Мультфильм закончился, Данила принялся катать по полу новую, только что подаренную машинку. Анатолий Михайлович понимал, что чрезмерно баловать ребенка ни к чему, но удержаться не мог, постоянно заходил в магазины игрушек и без покупок оттуда не уходил.

Аля засобиралась домой, он вышел проводить их с Данилой. На обратном пути воровато достал телефон, позвонил Лене и, как когда-то давно, услышав ее голос, почувствовал, как отступают тревоги и волнения, и усталость, и недовольство дочерью, и чувство вины перед женой.

– Чем занимаешься? – спросил он, просто чтобы что-нибудь спросить.

– Ничем. – Он почувствовал, что Елена улыбается. – Бездельничаю.

– Это хорошо, – похвалил он и попросил: – Скажи что-нибудь.

– Я тебя люблю, Толя, – она правильно все поняла. – И всегда любила.

Вечер выдался теплым, даже не верилось, что уже конец лета. Анатолий Михайлович убрал телефон в карман брюк и замедлил шаг, сворачивая к дому.

Он понял, что без Машиной тети, с которой привык встречаться почти каждый день, ему непривычно и пусто, когда в одно прекрасное утро она не появилась на улице со своей болонкой на руках. Он не встретил ее и на второй день, и на третий. Потом спросил у Маши, когда та зачем-то зашла к дочери, куда пропала ее тетя. И выяснил, что вернулись из командировки Машины родители и Елена уехала домой. Еще выяснил, что собачка не Машина, а тетина, и Маша по собачке очень скучает.

Он тогда не слишком расстроился. Быстро забыл о Елене и даже не понял, встретив ее вновь через пару месяцев, почему так сильно обрадовался.

Уходить с улицы не хотелось, он постоял около подъезда, выкурил сигарету и вспомнил, что собирался выбросить пистолет. Думать об этом было тошно, и, поднимаясь в квартиру, он решил отложить вопрос с пистолетом на потом.

Полынь вдоль дороги перемежалась какой-то знакомой травой, Маша с трудом вспомнила ее название – донник. Одно время Лена увлекалась сбором лекарственных растений, собирала траву, сушила, раскладывала по баночкам. Осенью бросала в чай листья малины, смородины, еще что-то. К Новому году то ли сушеные листья кончались, то ли тете просто надоедало этим заниматься, и чай она заваривала обычный, как все.