Дмитрий Сафонов - Ласковый убийца

Болтушко молчал, обдумывая услышанное.

— А может, этот Игнатенко угнал машину? — выдвинул он свое предположение.

— Как это? — удивился мужчина. — За рулем-то сидел ваш друг. Игнатенко был рядом. И потом — на месте происшествия не нашли никакого оружия. Как он его мог заставить выключить фары и влететь под грузовик на такой скорости?

Марина заплакала громче. Болтушко с опером прекратили препирательства и посмотрели на нее:

— Ну ничего, Марина. Ничего, — ласково сказал Болтушко, слегка приобнимая ее за плечи.

— А вот, не хотите ли водички? — участливо спросил мужчина, взял стакан, плеснул туда воды из графина, покрутил стакан в толстой руке, ополаскивая стенки, и вылил в засыхающий на подоконнике цветок. Затем налил уже почти полный стакан и протянул Марине. Она высморкалась, вытерла глаза и кивком головы поблагодарила их за участие.

Мужчины посмотрели на нее: вроде успокоилась, переглянулись, и Болтушко продолжил:

— Как он вообще попал в машину, этот Игнатенко? Почему Николай посадил его? Среди ночи? Это очень странно. Николай был осторожным человеком, — он с опаской скосил глаза на Марину; но она сидела тихо и внимательно слушала.

Опер пожал плечами:

— Не знаю. Тут могут быть разные варианты. Может, они были знакомы? — он перевел взгляд на Марину. Она энергично замотала головой. — Ну, вы могли об этом и не знать. И потом — военный человек подозрений не вызывает. Погибший мог посадить его в людном месте: например, еще в Москве. Или где-нибудь на посту ГАИ по пути следования. Чтоб не скучно было ехать.

Болтушко покачал головой, давая понять, что эти объяснения его не устраивают:

— А почему они направлялись в Москву? Ведь Николай ехал из Москвы. На дачу. Почему они ехали в Москву?

Мужчина развел руками:

— Ну, дорогой мой. Кто ж теперь об этом знает? Может, потеряли чего по дороге, возвращались назад. А может… Я не хотел говорить при жене… Про покойных, как говорится… Но все-таки, дело было, наверное, так: Бурмистров со случайно встреченным попутчиком употребил алкогольные напитки и, управляя автомобилем в нетрезвом виде, совершил ДТП. Со взаимным смертельным исходом.

Марина опять зарыдала — в голос. Болтушко, пылая праведным гневом, привстал со стула:

— Да вы что? Он вообще почти не пил! А за рулем — никогда! Это невозможно!

— А-а-а, — мужчина помахал рукой, — так часто бывает: никогда не знаешь, чего можно ожидать от человека. Сейчас, подождите минуточку, — он снял телефонную трубку и набрал какой-то номер. — Але! Александр Наумович? Здравствуйте! Тарасов из отдела ГАИ беспокоит. Скажите, по Бурмистрову готово заключение? Да, у меня тут сидят жена и ее друг, — Болтушко сверкнул глазами. — Что? Можно приезжать? Ну а так, предварительно? Вкратце? Ага. Ага. Спасибо. Мы скоро приедем, — он повесил трубку. — Вот видите? Тяжелая степень алкогольного опьянения. Ну что? Поедемте на опознание? Вы на машине?

— Да, — кивнул Болтушко.

— Вот и хорошо. Служебной не дождешься. Это не очень далеко — минут пятнадцать-двадцать, — опер собрал со стола бумаги, запер в сейф. — Ну что ж, пойдемте.

Больница занимала обширный пустырь на окраине города. Судебный морг, небольшое двухэтажное кирпичное здание, почти полностью скрытое от глаз густыми зарослями декоративных кустарников и молодых деревьев, располагалось в дальнем углу больничной территории.

Въезд на территорию больницы преграждал шлагбаум, но Тарасов предъявил охранникам удостоверение, и машину пропустили.

Александр Наумович оказался милым подвижным человеком лет пятидесяти. Он был очень коротко подстрижен — под машинку. Его крючковатый мясистый нос плотно сжимала золотая оправа очков.

— Здравствуйте, — он вежливо поклонился Марине, — примите мои соболезнования, — Болтушко он просто пожал руку. — Вы готовы? — снова обращаясь к Марине. Она кивнула. — Тогда прошу вас, пройдемте сюда, — они спустились по темной лестнице в подвал. Здесь было сыро и прохладно. Низкий потолок давил на плечи. Алексею Борисовичу стало не по себе, и он зябко поежился.

Санитар, флегматичный мужчина несколько запущенного вида, открыл тяжелую дверь, обитую железом. Она противно заскрипела, царапая бетонный пол. Санитар знаком предложил им войти. Действительно, любые слова — самые обычные, что-нибудь типа: "проходите, пожалуйста", звучали бы сейчас по меньшей мере глупо. И даже зловеще. Болтушко, Тарасов и Марина остались у входа, тесно прижавшись друг к другу.