Виктор Татаринов - Без права на ошибку

— На скорую победу.

— На какую это победу? На чью?

— На нашу победу над вами, поручик.

Тот подошел к карте России и ткнул пальцем в небольшой кружок, начерченный красным карандашом:

— Вот. Как видишь, в руках у большевиков остался лишь этот жалкий пятачок. Вместе с нами против вас идут могущественные державы Антанты. Скоро ваши лапотные войска будут просить пощады. У тебя, Фролов, мало времени на размышление. Решай, пока я добрый. Ну? — Поручик ждал ответа, поигрывая ременной плетью.

— Я все сказал. Больше мне разговаривать с тобой не о чем.

— Ну уж нет! Ты у меня еще поговоришь, красная сволочь! — Рогожников хлестнул Игнатия плетью по лицу. — Отвечай, кто, кроме тебя, входит в комитет бедноты?

Фролов молчал.

— Кто помогал продотряду собирать хлеб по продразверстке?

Игнатий безучастно смотрел себе под ноги…

Поручик отпер дверь, крикнул вестовому:

— Гавриков! Дай нагайку!

Засвистела нагайка. Рубашка Игнатия не выдержала, порвалась в нескольких местах, обнажая кровавые полосы. Фролов молчал…

В бессильной злобе поручику ничего не оставалось, как вызвать конвоира:

— В одиночку его! Даю тебе, Фролов, еще сутки на размышление.

Через сутки, на следующем допросе, Рогожников застрелил Фролова.

Чудом спасся тогда Фокей Востриков. Не успели расстрелять его беляки: Азинская дивизия освободила Ижевск. Он вернулся в свою деревню, стал там председателем комбеда, заменив Фролова. Чем мог, поддерживал семью погибшего друга. Именно он устроил в детдом осиротевшего Гирыша…

Ростовский с нетерпением ждал возвращения Студента. Лишь только тот перешагнул порог дома, он с нескрываемой радостью крепко обнял его за плечи и провел к себе.

— Ну, садись, братуха, садись, еле тебя дождался. Рассказывай, как ты его…

— Да чего там рассказывать, сделал, как уговаривались. — Студент покосился на вошедшего Курчавого. Ростовский перехватил этот недовольный взгляд и дал знать помощнику, что тот здесь лишний. Курчавый поспешно вышел.

— Ну, продолжай! — атаман уселся поудобней, — не торопясь, по порядку…

Ростовскому уже успел обо всем доложить Курчавый, который неотступно следовал по пятам Студента и все видел собственными глазами. Студент, дойдя до базара, хотел было зайти в булочную, но передумал. Петухова он отыскал моментально и до самого обеда терся поблизости от него. Когда милиционер направился домой, Студент, стараясь не привлечь внимания, пристроился шагах в пятидесяти сзади. На углу Старой улицы и Вятского переулка Петухов свернул налево, за угол. Студент перешел улицу и тоже повернул налево, только на противоположной стороне. Прибавив шаг, намного опередил милиционера. Дойдя до следующего переулка, он скрылся за палисадником небольшого домика. Когда Петухов поравнялся с этим домиком, раздался выстрел, потом второй. Милиционер покачнулся и упал вниз лицом. Сбежался народ, заохали, запричитали бабы. Появился и постовой с Вятского переулка, попросил зевак подвинуться от распростертого на земле неподвижного Петухова. Наклонившись над ним, пощупал пульс, глухо сказал:

— Отошел товарищ.

Снял форменную фуражку и склонил голову…

Вскоре на свистки постового подъехали два милиционера в телеге. Один повез убитого, а другой вместе с постовым бросились прочесывать дворы и огороды.

Курчавый напоследок взглянул на жухлую траву, смоченную кровью, и поспешил с докладом к Ростовскому.

Студент кратко рассказал о случившемся и в конце раздраженно добавил:

— Заодно я хотел убрать и твоего подкидного дурачка Курчавого. Засек я его сразу — по дороге на дело.

— Да? Ну и правильно бы сделал. Я его сам в бараний рог согну за то, что обнаружил себя. Строго-настрого предупреждал же его, чтоб не высветился… А знаешь что, задай-ка ты сам этому долговязому хорошенькую трепку? А?

— Много чести. Не хочу руки пачкать о такую падаль, — брезгливо сказал Студент.

— Ну, добре-добре, не заводись. Накажу сам. Главное — такое большое дело провернули. Молодца!

Ростовский достал бутылку вина и налил в стаканы. «Средь бела дня ухлопать мента… Лихо! Фартовый мужик, — восхищался про себя Ростовский. — Нет, не обмануло меня чутье, не ошибся я в нем».

— Не серчай, браток! Давай выпьемо за радость. — Не дожидаясь, он опрокинул стакан и громко крякнул.

Студент отодвинул свой стакан.

— Да знаю, что нельзя тебе, но по такому случаю — сам бог велел. Только пригуби за компанию.