Стивен Джонс - Новая книга ужасов

Ее слова стали бы признанием того факта, что Баббас действительно напугал ее, и его слова имели какой-то смысл. «Но ведь это не могло быть правдой, не так ли? Это просто абсурд. Старик просто спятил на почве одиночества и религиозного экстремизма. Правда? Ну, вот как он мог в такое верить?» – рассуждала она сама с собой, и тут вдруг осознала, что не хочет уходить. Она должна была убедить его в его же глупости, заставить увидеть то, что он был неправ. Она должна остаться, чтобы перевернуть его реальность и попытаться достучаться до него. И наконец она нашла, как ей показалось, железный аргумент.

– Но я не могу, – сказала она. – Я атеистка. И как меня могли призвать, если я атеистка?

Баббас не ответил, и Шарлотта подумала, что победила, что он наконец-то увидел свое заблуждение. Но потом, с печальной улыбкой, никогда не оставлявшей его лица, он спросил:

– А во что ты должна верить? В эту церковь? В это место? Все здесь вокруг тебя более истинно, чем твоя плоть, на которую ты никогда не можешь полагаться. Возможно, ты должна верить в Бога? Ну что ж, ему все равно. Он существует независимо от твоей или моей веры, и для продолжения миссии Ему не нужна моя или твоя вера. О, я вижу, что дело не в вере в Бога. Ты сомневаешься в назначении этого места. Возможно, ты думаешь, что все здесь бессмысленно, что обряд превратился в рутину, бесполезную, подобно орошению мертвого цветка?

Уста Баббаса расплылись в улыбке, обнажая все его зубы. Под бровями глаза наполнились мерцающими тенями.

– Это не место для праздной службы, – сказал он. – Смотри внимательно.

Баббас схватил Шарлотту за локоть. Его пальцы были мягкими, но хватка – жесткой. Он потащил ее к одному из углов расщелины в полу. Кивнув ей, он взялся за факел и забрал его из подставки в полу. Держа его высоко над головой, как фонарь, он отступил к дальней стороне грота и встал у входа в туннель. Свет начал все более и более остервенело танцевать вокруг него. Стены, их яркие цвета будто жгли кожу пламенем, и Шарлотта почувствовала, как пытается отступить от них, закрыв живот руками. Она попыталась отойти, но тут Баббас свободной рукой указал на расщелину. Она посмотрела вниз.

Поверхность темноты шла волнами и вставала на дыбы. Даже сейчас, задыхаясь от удивления и страха, Шарлотта живо представила себе огромное существо, которое корчилось и переворачивалось под поверхностью чернильной воды. На ее поверхности не было ни одного отблеска света. Только кипящая темнота.

Шарлотта даже не представляла, как долго она наблюдала за движущейся тьмой. Возможно, одну минуту, а возможно, и час. Она только знала, что была загипнотизирована волнистой субстанцией, которая извивалась перед ней. Там не было никакого света. Зато были цвета. Она не понимала, то ли это были вспышки, то ли искры, то ли потоки, которые движутся и закручиваются, приходят и уходят. Она почувствовала, что может попасть к ним в ловушку, как муха в смолу, и только усилием воли, в попытке вырваться, она вернула себе разум.

Темнота в углу ямы возле нее поднялась.

Черное, движущееся существо подкралось и притаилось на краю ямы. Крошечные темные нити скользнули на мраморный пол. Для Шарлотты оно больше не было похоже на жидкость. Это притихшее существо медленно протягивало щупальца, ища ближайшую жертву на мраморном полу. Они напоминали ей хищные корни деревьев, которые пробивались сквозь землю, чтобы найти себе пропитание. Пока она смотрела, одно из щупальцев нашло участок тени, отбрасываемой подставкой, с которой Баббас забрал факел. Завитки, корни или щупальца – она не знала, как назвать и объяснить то, что она видела – яростно задрожали, когда достигли тени. Веретенца тьмы стали толще и начали пульсировать. Сама же тень, кажется, выпирала и раскачивалась, а затем становилась более устойчивой и прочной, чем это должно быть на самом деле. Она уже покрыла весь пол. Другие щупальца также нашли для себя тени, двигаясь со страшной жаждой. А затем пришел звук.

Это было похоже на шум насекомых в ночное время, издающих дребезжание. Слышался шелест чьих-то ног и скрип зловещих стен. Когти щелкали по твердому покрытию, чередуясь с низким глубоким дыханием. Был слышен шелест слюны и щелканье зубов, желтых и огромных, как кости давно умерших монстров. В их голосах была ненависть и боль, кипящие в крови.

Шарлотта попыталась закричать. Но воздух комом застрял в ее горле, когда она посмотрела на свои ноги и увидела, что вездесущие щупальца достигли и ее. Они нежно ласкали ее, а затем ее собственная тень сгустилась и стала непроницаемой, как бархат. Когда она попыталась поднять ногу, чтобы отпихнуть тьму прочь, она почувствовала, как щупальца тепло и липко цепляются за ее стопу. Они нежно ласкали и целовали подъем ее ноги и заднюю часть лодыжки. Их прикосновения был приятными, как прикосновение любовника. Они пульсировали в страстном ритме. Тогда она закричала еще громче. Теплое существо обвилось вокруг нее, и тут Шарлотта увидела вспышку света на своей стороне. Она узнала привычный сладковато-тошнотворный запах. Баббас нашептывал ей на ухо: