Константин Бушуев: Садовод

— Почему?

— Велик шанс, что его запомнят. Человек с букетом в руке всегда бросается в глаза. А засунуть цветы в карман он не мог.

— Он не хотел, чтобы наши соседи его запомнили, это я поняла. Но мне другое непонятно: зачем вообще нужно было посылать мне цветы?

— Мотивы — это вообще вопрос особый. Я сейчас знаю ответ на него, но изначально мне казалось, что это просто романтический жест, проявление симпатии к тебе. Причем ради того, чтобы свою симпатию проявить, он пошел на серьезный риск. Сотрудники цветочного салона запомнили его голос и зафиксировали телефонный номер.

— Ну и что? Ты же говорил, вам это мало помогло.

— Моим коллегам, — уточнил Волков, — моим коллегам это мало помогло. А мне этот рискованный поступок нашего Благодетеля очень помог. И еще мне помог фильм, который я вчера вечером смотрел, когда ты уже спала.

— В десятый раз смотрел? — слабо улыбнулась Настя.

— В седьмой. Что поделать, люблю пересматривать понравившееся кино… Там одна фразочка промелькнула, попробую процитировать: «Чтобы разобраться в ситуации, нужно вернуться в самое ее начало и обнаружить там ложную предпосылку, которую долгое время принимали за неоспоримую истину». Примерно так. Настюша, я сидел перед ноутбуком и вдруг почувствовал, что все эти три недели мы априори принимали за истину какой-то серьезный факт, который на самом деле ничем не подтверждался. Я проанализировал весь ход нашего расследования, но так и не понял, где мы ошиблись. Дошло до меня только сегодня, во время разговора с милой девушкой по имени Катя…

— А кто она?

— Дочка той суровой женщины, на которую оформлена сим-карта Благодетеля.

— Так ты же с ними еще три дня назад виделся!

— Да, только тогда Катя не сказала того, что сказала сегодня. По моей просьбе она пыталась вспомнить, когда и где у нее могли вытащить сим-карту из сумки. И мне ведь еще почудилась неискренность в ее ответах, но я не стал давить. А сегодня ночью я четко осознал, что эту Катю я совсем недавно уже встречал. Только в другом виде. Настя, я всегда поражался тому, как много может сделать женщина со своим лицом при помощи косметики. Мы с тобой танцевали в ночном клубе, а я смотрел на эту Катю, она с подругой тусила метрах в пяти от нас. Она тогда была в полной боевой раскраске, а в квартире-то я ее увидел в натуральном виде, сразу после душа. И не узнал. Вот только во сне и вспомнил…

— И что?! — воскликнула Настя. — Хочешь сказать, что это она мне цветы прислала?

— Нет, конечно. Но она мне сказала, что симку могла обронить только в одном месте. В клубе «Moon». В последних числах апреля, сразу после похода в клуб, она слегка приболела и ни в колледж, ни куда-либо еще не выходила, а потом были праздничные дни, и она опять же сумкой не пользовалась…

— А чего ж она сразу не сказала об этом?

— Побоялась, что мама услышит наш разговор. Там такая мама, — он сделал выразительный жест, — полковой командир в юбке. Понятия о нравственности весьма специфические. По словам Кати, мама ей категорически запрещает ходить в ночные клубы и другие злачные места. Катя ей тогда наплела, будто у подружки гостила.

— Ничего себе. Значит, он украл или подобрал симку в клубе. В простое совпадение не верится. Значит, он там следил за нами!

— Да, так можно было бы подумать. Если бы не одно обстоятельство. Катя сказала, что симку выронила в туалете. Искала в сумке жевательную резинку. А в сумке у нее вечно бардак, не как у тебя. Пришлось все содержимое вываливать на полочку. Вот в тот момент симка и выпала. Другой возможности Катя не допускает. А как ты думаешь, в какой туалет она заходила?

— В смысле?..

— В ЖЕНСКИЙ! Велика ли вероятность, что в женский туалет попрется мужик? Вот когда я об этом узнал, сразу и понял, какой факт мы бездумно принимали за истину.

— Женщина?! Благодетель — женщина? Но это совершенно невозможно. Я могла не запомнить черты лица, но принять женщину за молодого мужика — нет, невозможно!.

Волков вдруг рассмеялся. От удовольствия. Ему нравилось, что дорогая супруга умеет так натурально лгать.

— Нет, Настюша. Благодетель — не женщина. Но и не мужчина. Мы изначально ошиблись не с его половой принадлежностью, а с самим фактом его существования.

— Не понимаю тебя, Сережа, — очень медленно произнесла Снежная Королева, и он только сейчас заметил, как расширились ее зрачки.

— Тебе следовало быть со мной более откровенной. Я так и не понял, почему ты мне сразу не рассказала, в тот же вечер. Ты думала, я приду в ужас или стану тебя осуждать?