Елена Гордина - Я оставляю выбор за собой [litres]

Настя без сил положила сотовый рядом на тумбочку, она слышала, как мать что-то там бормочет, но не понимала ее слова. Значит, уже все в курсе, что у ее непутевой дочери, которая принесла в подоле, может родиться больной ребенок.

Настя закрыла лицо руками, неужели этот ужас никогда не закончится?

– Мама, мне пора, – она остановила словесный поток Ирины Михайловны, – я потом перезвоню.

Ее действительно позвали на анализы, и Настя, борясь с подступающим чувством страха, пошла следом за врачом.

– Раздевайтесь, садитесь на кресло. – У Насти дрожали ноги только при виде этого самого ненавистного кресла, ей хотелось убежать куда подальше.

Но от себя не убежишь и от того (существа?), который притаился у нее в животе.

Настя старалась не думать, как может выглядеть новорожденная девочка с огромной головой, без одного глаза и с отсутствием почки, если бы она об этом думала, то сошла бы с ума.

Настя забралась на кресло и раздвинула ноги.

– Потерпите, сейчас будет немного больно, – пообещала врач и засунула внутрь Насти какую-то мерзкую штуку, живот сильно затянуло, Настя сморщилась от боли.

– Терпите! – приказала ей врачиха и что-то там повернула, да так, что Настя заорала в голос и дернулась с кресла.

– Если вы еще раз дернетесь, я вас привяжу, – пообещала врач, – наркоз вам нельзя, эпидуралку тоже, поэтому возьмите себя в руки и терпите.

Слезы текли по щекам Насти, она извивалась на кресле как выброшенная на берег рыба, внутри у нее все горело и так противно тянуло, словно врач наматывала ее кишки себе на руку.

– Все! – Когда доктор вытащила из нее эту страшную штуку, Настя от боли уже не могла не то что шевелиться, даже плакать.

– Осторожно спускайтесь с кресла и идите к себе в палату, через неделю будут готовы результаты.

Настя едва доползла до своей палаты и, обессилев, упала на кровать, тело ломило, живот горел огнем, кишки выворачивало так, словно ей туда засунули битое стекло.

Промучившись всю ночь, к утру Настя, когда боль начала отступать, наконец-то уснула.

На следующее утро, как только Настя проснулась, к ней пришла Ксения, хорошо, что палата была платная и посещения родственников не были запрещены.

– Ну ты как? – Ксения выглядела очень расстроенной. – Я переживаю за тебя, мама сказала, что у твоего ребенка какие-то дикие диагнозы.

– Привет! – Настя едва разлепила потрескавшиеся губы. – Результат будет только через десять дней, так что…

– Ну я даже не знаю, что и сказать, – Ксения развела руки в стороны, – разве что – держись. Кстати, после рождения ребенка можешь переезжать в нашу квартиру.

– Что так? – Настя была настолько расстроена всем происходящим, что с трудом понимала, о чем ей говорит сестра.

– Мы с Вадиком купили трешку на набережной, ну, пока ремонт, пока то, пока се, как раз к тому моменту, как ты родишь, мы уедем. – Ксения рассказывала спокойно, она не хвасталась, но Настю начала душить зависть.

Почему так несправедливо? У одной сестры есть все, и муж, и любимая работа, и машина, и квартира… а у нее… в перспективе ребенок-инвалид?

– На набережной, это по Маяковского? – Настя не поверила своим ушам, в этом квартале были самые элитные квартиры в городе.

– Ну, мы взяли со скидкой… – смутилась Ксения и замолчала, разговор явно не клеился. – Я пойду, ты, если что надо, звони, – Ксюха наклонилась и поцеловала Настю в макушку.

Когда за ней закрылась дверь, Настя попыталась взять себя в руки. Почему она так болезненно отреагировала на хорошую новость? Ведь не на ее же деньги Ксения покупает элитное жилье, она сама работает, у нее обеспеченные муж и свекор. Тогда почему ей так плохо?

Ответ был очевиден, Настя чувствовала себя неудачницей по всем фронтам, она так глубоко ушла в себя, что даже не заметила, как в палату зашла Ирина Михайловна.

– Я сейчас разговаривала с врачами, – мать начала сразу, без приветствий, – они говорят, что есть очень большой шанс, что все будет хорошо.

Ирина Михайловна села на стул возле кровати дочери:

– И еще я по дороге сюда в церковь зашла и с батюшкой поговорила, он мне сказал, что особенные дети – это божья благодать.

Настя смотрела на мать как на умалишенную.

– Ну и в чем же здесь благодать?

Ирина Михайловна растерялась, к такому вопросу она, видимо, не подготовилась заранее.

– Давай подождем результатов анализа, а там уже решим, что делать дальше.

В ответ Настя лишь промолчала, а что здесь скажешь?