Наталья Андреева - Вентиляция легких [litres]

Алексей был уверен, что прижучить адвоката не удастся. Осторожный, сволочь. Разве что почерк на конверте. Но как взять у Шажкова образец его почерка? На каком основании? Это может сделать только полиция…

– Вызывали?

Он вздрогнул и поднял голову. Наталья Трухина смотрела на него с насмешкой. Но она все-таки пришла. Вид у Трухиной был помятый и усталый, не то что утром, но они сейчас все выглядели не лучшим образом. Алексей представил, какое у него самого лицо. На джинсах, вон, пятно от кофе, которое он тщетно пытался замыть в туалете. А у Трухиной юбка помялась.

– Приглашал, – он постарался улыбнуться. – Садитесь, Наталья.

– Я имею права не отвечать на ваши вопросы, – Трухина все-таки села. Но на самый краешек дивана.

– Конечно… И все-таки, почему он хотел продать именно вашу квартиру, а?

– Не поняла, – Наталья вздрогнула.

– Шажков.

– Не знаю такого.

– Ой, ли?

– Кто это: Шажков?

– Муж вашей тезки, тоже Натальи, помощницы Маргариты Терентьевой. Именно Наталья оформляла документы для сделки.

– Ну а при чем тут ее муж? – откровенно удивилась Трухина.

– Он адвокат, – загадочно сказал Алексей.

– И что?

– Вы уверены, что никогда его не видели?

– Может быть, и видела, но не знала, что он адвокат, – резко ответила Наталья.

– Я вам сейчас его фото покажу.

Алексей достал смартфон и провел пальцем по дисплею, найдя фотографию Германа Шажкова, посвежее. И повернул дисплей к Наталье. Трухина нахмурилась:

– Вроде знакомое лицо. Где же я его видела?

– Здесь, в банке. В тот день, когда мы закладывали ячейки.

– Точно!

– Но сами с ним не разговаривали?

– Мне до того было? И я не Юлька, чужих мужей не клею. Это она в него глазками стреляла.

– Наталья, вы знали, когда сюда шли, что сделка сорвется. Скажите уже честно: от кого? Ну же? – нажал он, поскольку Трухина молчала. – У меня, как и у вас, изменились обстоятельства. Сыну нужна квартира. Я передумал ее продавать.

– Зачем тогда копаете? – исподлобья посмотрела на него Трухина.

Он демонстративно посмотрел на часы:

– Меньше чем через час все мы разойдемся. Я просто для себя хотел понять: где деньги? Мне как сыщику это интересно.

– Для себя-а… – насмешливо протянула Трухина. – Ну, хорошо, для тебя скажу: мне Марго намекнула. Когда я узнала, что Олег женат, и жену свою любит, да еще и ребеночек есть, я Светке, конечно, ничего не сказала. Зачем сердце девочке разбивать? Когда Светка окажется без квартиры, Олежек сам мою дурочку бросит. Вот я и позвонила Марго и сказала, что хочу расторгнуть сделку. А она мне: не переживай, мол, возможно все и устроится.

– Она так сказала?!

– Марго, похоже, датая была, вот и проговорилась. Мне показалось, что она не одна. Обмывают то ли именины, то ли сделку. Не поняла.

– Скажите, а вы ее близко знаете?

– Можно сказать, подружками стали, – усмехнулась Трухина. – Она мне даже на Ляльку жаловалась.

– На Ляльку?

– На дочку свою, – пояснила Наталья. – Мол, плохо живут. И все из-за ее мужа, козла. Скользкий тип. И жадный. Рассорил их совсем.

– Постойте… У Марго что, две дочери?

– Почему две? Одна.

– Но ее зовут Анжелой!

– Это ее отец так назвал. Тоже козел. Алкаш, спился давно, – поморщилась Трухина. – Вот и мой Мишаня. Дай ему волю – так он…

– Но Марго называет свою дочь Энджи!

– Да? Ни разу не слышала. Она всегда говорила: Лялька. Анжела, Лэла, Ляля. Она ненавидела это имя, потому что его дочке муж дал. А они давно разбежались. Марго сказала: спился, в бомжа превратился. Может, уже и помер.

Алексей заволновался:

– Наталья, вы ничего не путаете?

– В конце концов, мы знакомы без году неделя, – раздраженно ответила та. – Кто я ей? Она меня все время в ресторан тянула. Любовник у нее молодой.

– Странно. А она мне сказала: ровесники, – Алексей удивлялся все больше и больше.

– Да какое там! Он гастарбайтер, парень смазливый, и все его богатство, видать, в штанах. А Марго и растаяла. Замуж, говорит, хочу. Стыдоба! И меня хотела с таким же познакомить. С другом его. Господи, забыла, как зовут… Фотех, что ли? Разумеется, Ляля на мать разозлилась. Тут уж я была на ее стороне. Дочь есть дочь. Родная кровь. Но у Марго, видать, совсем крышу сорвало. Бредила своим мальчишкой.

– А насколько он ее моложе? – с любопытством спросил Алексей.

– Да ему лет тридцать, – с возмущением сказала Трухина. – А Марго ненамного моложе меня. Пятьдесят ей точно есть. Понятно, что парень хотел проблемы свои решить. Тут, в России, а уж тем более в Москве он никто, и звать его никак. А если бы Марго с ним расписалась, да гражданство ему оформила, тут он хоть весь свой аул может в столицу перевезти. Она, дурочка, этого не понимает. Я же говорю: мозги отшибло. Хорошо, что я в это не вляпалась, – с возмущением сказала Наталья.