Дмитрий Захаров - Ковчег Судного дня

— Ваше мясо!

На тарелке дымились сочные куски свинины, обильно политые красным соусом.

Голод пропал. Павел заставил себя проглотить пару кусков, запил минералкой, расплатился, оставив щедрые чаевые, и покинул кафе.

Скромный офис медицинского центра приютился на первом этаже старого здания. Кнопка звонка откликнулась громкой трелью, потекли минуты ожидания. Из подъезда вышла бабулька с потрепанной авоськой в руке.

— Их нет…

— Кого нет?!

— Там врач работал, хороший человек, дай Бог ему здоровья. Но они съехали на прошлой неделе.

Рюмин чертыхнулся, ища в памяти смартфона номер.

— У меня свояченица болела, Михаил Семенович ей помог и денег не взял. Очень хороший был человек!

Словоохотливая старушка могла рассуждать долго, но Павел не поддержал беседу, и бабулька скрылась в проходном дворе, ведущем на Пушкарскую улицу. Он уже потерял надежду, когда дверь распахнулась. На пороге стоял пожилой мужчина, похожий на филина. Густые черные брови, короткая шея, проницательный взгляд. Он молча посторонился, пропуская гостя. Холл офиса выглядел как обычная приемная. Стойка для приема посетителей, мягкая мебель, постеры на стенах. Чисто и бедно, как и подобает при встрече с безжалостными кредиторами. Доктор уселся за стол, скрестил кулаки под подбородком, не мигая уставился перед собой. Павел поерзал в неудобном кресле.

— Вы смотрите на меня как на врага, Михаил Семенович!

Доктор смотрел сквозь посетителя, словно обладал даром просвечивать взглядом таких негодяев, как Рюмин. Когда пауза стала нестерпимой, он заговорил. Глухим, лишенным эмоциональной окраски голосом. Будто не человек говорит, а автомат, и губы двигались медленно, словно изрекаемые звуки причиняли ему боль.

— Когда я был студентом, мы изучали внутренности лягушек. С той поры мне приходилось видеть внутренности раненых и умирающих людей, в том числе трупов. И знаете, что я вам скажу? Вы гораздо хуже неживой плоти!

— Неплохое начало общения! — Павел выдавил улыбку.

— Знаете, кто такие мытари?

— Сборщики податей?

— Вы — образованный молодой человек. Циничное время рождает новых героев. Теперь мытарь забирает не только деньги…

Доктор допил кофе из чашки.

— Вы молоды, амбициозны и глупы. Ничем другим я не в состоянии объяснить выбор профессии. Молодость не верит в смерть.

— Михаил Семенович! У вас договор с корпорацией. Подпишите, и финансирование клиники будет возобновлено.

Доктор с тоской посмотрел поверх головы собеседника.

— Я подпишу вашу дьявольскую бумажку с одним условием. Моих сотрудников не коснется этот чертов седьмой пункт.

— Я не могу обещать… — осторожно сказал Павел. — Мытарь выполняет волю хозяина.

— Хорошо сказано! — одобрительно кивнул доктор. Он поднялся с кресла, подошел к сейфу, достал запаянную стеклянную ампулу. Рюмин настороженно следил за старым врачом. — Хорошо сказано! — повторил доктор. — Воля хозяина!

Он отломал стекло, плеснул бесцветную жидкость в чашку.

— Что… Что вы собираетесь делать?!

Павел вскочил с места, но врач остановил его властным жестом.

— Садитесь и слушайте! Здесь цианид калия. Действует мгновенно. Вы не успеете помешать, чашка у меня в руке, между нами большой стол. Я вам предлагаю сделку. Поняли, жалкий мытарь?! Я, а не вы! Вы немедленно напишете мне гарантию от лица корпорации, что заключенная сделка не затронет моих сотрудников! После этого я подмахну ваш чертов договор. Сделка?!

Павел в замешательстве сжал кулаки. Старик не лжет и не блефует. Он выпьет отраву, и сделка не состоится. Иногда ради принятия решения необходимо импровизировать.

— Мне надо позвонить!

— Или сейчас, или никогда! Решайтесь!

Врач поднес к губам чашку, зажмурился, словно гурман, намеревающийся отведать изысканное лакомство.

— Стойте!

Пульс зашелся в немыслимой частоте, в голове грохотал демонический оркестр. «Я знаю скоростной путь в ад…»

— Ладно! Давайте бумагу!

— Она перед вами! Пишите!

Павел схватил со стола форматный лист, рука ходила ходуном.

— Я, представитель корпорации «Ковчег» Рюмин Павел Алексеевич, гарантирую директору медицинского центра «Мирт» Смолкину Михаилу Семеновичу неприкосновенность его сотрудников… фу, черт! Дурацкое слово — неприкосновенность! — Он умоляюще посмотрел на врача.

— Пишите — независимость, — спокойно сказал тот, продолжая держать чашку на уровне глаз.

— Независимость сотрудников центра от руководителей «Ковчега»… — хладнокровие врача передалось Рюмину. Он быстро исписал лист, с перечислением имен и реквизитов работников центра. Поставил свою подпись и число.