Виктор Лыков - Мгновения, мгновения...

В ходе расследования, а потом и в зале суда была установлена причастность подсудимых ко многим злодеяниям, совершенным в разных районах страны. Конец их преступлениям положил отважный милиционер Семыраз.

Вот такая история приключилась во дворе дома рядом со станцией метро «Преображенская площадь»…

Дождь прекратился. Лев Владимирович откинул капюшон. Лицо его, открытое и добродушное, было задумчивым.

— Где-то здесь ударилась об асфальт та самодельная пуля, которая чуть не застряла во мне, — сказал он. Но тут же спохватился: — Впрочем, хватит об этом. Сегодня праздник в моей семье — день рождения дочки. — Он посмотрел на часы. — Такое бывает раз в году. Да нет, трижды, — улыбнулся старший сержант. — У меня же три дочки. Старшая — второклассница, младшие — в детский сад бегают. Ждут теперь.

— А до службы в милиции как складывалась ваша жизнь?

— Как складывалась?.. После семилетки в селе, где родился и жил, уехал в Ворошиловград. Там окончил горное училище, работал на шахте проходчиком. Потом была армия, служил в Москве. Здесь меня и пригласили на работу в милицию. Окончил вечернюю среднюю школу.

— Привет и поздравления имениннице.

— Спасибо, передам.

Мы распрощались.

И Лев Владимирович Семыраз поспешил в свое отделение — доложить об окончании дежурства.

Косталындина ждали. Друзья по службе Курников, Вишняков, Шумбасов, командир подразделения старший лейтенант милиции Михалев. Да, собственно, все милиционеры подразделения. Лица у ребят добродушные. Окружили, тискают, пожимают руки, плотно, до хруста. «С возвращением… С выздоровлением… С наградой…» Виталий смущается: неловко. «Да что вы, ребята?» — «Ничего, терпи, традиция».

— Становись!

Команда облегчила его положение. Милиционеры поспешно заняли места в строю. Любил Виталий момент развода. Строй подтягивает, заряжает на всю смену.

Михалев встал напротив. Смотрит в упор, пристально.

— Ну, Виталий, с возвращением в наши ряды. Маршрут патрулирования выбирай сам. Навязывать не буду, — сказал он.

Не готов Косталындин к ответу. Молчит. Сюрприз преподнес ему командир. В напряжении и строй: что скажет Виталий?

— Пойду на старый, — сказал как отрезал.

Шумок по шеренге: мол, зачем?

Михалев тоже:

— Стоит ли ворошить пережитое?

— Это только закаляет, товарищ старший лейтенант.

— Ну смотри.

— Разрешите заступить?

— Иди.

Командир бросил взгляд вслед: «Твердый парень». Да, водилась эта черта — твердость — за Косталындиным. Закончил школу — только в юридический. Заболела мать — не поехал на экзамены: на кого же ее оставить? Призвали в военкомат: «Где хотел бы служить?» — «На границе». И добился своего.

Решение служить в милиции также принял сразу после увольнения в запас.

С минуту Виталий повертелся в бытовой комнате перед зеркалом: «Внешний вид отражает внутренний мир», «Форма аккуратная — действия правильные». Настроился. Переступил порог.

Вот и Арбат. «Ну здравствуй, старина! Что, не узнаешь? Ах, узнал! Тогда принимай. Извини, что оставил на время. Тут я ни при чем, сам понимаешь. А ты вроде посерьезнел? Сентябрь уже. Да, да, мы-то расстались в июне. Помнишь? И у тебя, и у меня настроение было отличное, точно такое, как 18 марта 1982 года. Не забыл? В этот день я впервые ступил на твой асфальт. Форма — с иголочки. Ремни скрипят. Сапоги блестят. Состояние: вся Москва смотрит только на меня. Мой наставник Курников толкает в бок: «Спустись на землю, не на выставку явился». Спрашиваю: «А что делать?» Он: «Смотри на меня и накручивай на ус. Это практически. А теоретически — вот что запомни. Главное в нашем деле — ум и порядочность, остальное — опыт, практика. Дальше: учись ладить с людьми. Милиционер — что дипломат, на первом месте — переговоры, а уж потом — принуждение. Злостных нарушителей не так много, а для шаловливых предупреждения достаточно. Да не суетись».

Спорить Виталий тогда не стал, но кое в чем не согласился с наставником. Чего разводить канитель с нарушителем, все должно быть просто: привод в отделение, штраф, пятнадцать суток… Неотвратимость наказания должна быть в любом случае. Насчет ума Курников, пожалуй, прав. Ум — это все. И честность тоже, и отзывчивость, и доброта. Вот и писатель Василь Быков в своих книгах говорит, что в условиях войны человек даже на смерть идет, все продумав. Героизм — это от интеллекта и сознания. Это, конечно, понятно. Подвиг — долг перед собой, перед людьми. А откуда же он возьмется, как не от ума!