Виктор Лыков - Мгновения, мгновения...

Для Барскова нет среднего милиционера, каждый человек исключителен, второго такого нет. Есть милиционеры, которым нет цены, есть и такие, которым грош цена, от таких надо избавляться, а настоящих — уважать и беречь. Ценить за достоинства, а не за отсутствие недостатков.

Проводив подчиненных, Барсков поднялся в кабинет. У офицера та обычная и все же редкая наружность, которая напоминает вам, что вы где-то уже видели это лицо и вам чем-то близок и дорог этот человек, хотя вспомнить о нем невозможно. Может быть, вы и никогда не встречали его и не могли его знать и лишь тайное влечение к незнакомцу и ваше чувство к нему рисуют на чужом лице знакомые черты.

Ему тридцать два. Волосы темные, прямые, чуть сдвинуты на лоб. Глаза выразительные и не меняются от настроения.

Взглянув на план работы, он поторопился в служебный класс. Все ли там готово для занятий? На месте ли пособия, макеты, схемы?

Барсков хотел, чтобы личный состав подразделения жил постоянно своим служебным домом, чтобы чувства милиционеров удовлетворялись в боевом товариществе, в учении, в работе.

Служебные занятия напоминают разбор боевых действий. По форме. По содержанию же обсуждаются действия, милиционеров в тех или иных условиях, приближенных к особенностям территории, времени суток и т. д. Часто сотрудник милиции действует один, и посоветоваться ему не с кем. А у милиционера нет права на ошибку. Иногда и служба-то не идет у человека не потому, что он не хочет трудиться, а потому, что не знает, что и как делать. Значит, надо систематически учиться. Рассматриваются не только положительные примеры, но и ошибки, нетактичные поступки. Совсем недавно, например, разбирались действия милиционера С.

Сержант нес службу на проспекте Калинина. Рядом остановилась девушка. Под руку ее держал пожилой незрячий человек.

— Можно вас на минутку, — попросила она сержанта.

Милиционер подошел.

— Гражданин просит перевести его на ту сторону улицы. По подземному переходу, он говорит, ему тяжело, а иного выхода я не вижу.

— Здесь интенсивное движение и переход запрещен, — ответил сержант. — Не будем нарушать порядок!

— Товарищ милиционер, мне тяжело, — взмолился слепой мужчина, — мне надо в аптеку, за лекарством.

— Только через переход, — отрубил сержант.

Через несколько дней в подразделение поступила жалоба на черствость милиционера. Стали разбираться, чем можно было помочь человеку и таким образом избежать нареканий. Вариантов такой помощи оказалось несколько: вызвать «скорую помощь», попросить инспектора ГАИ перекрыть движение (он был рядом) и т. д.

Постовой не проявил гибкости и элементарного сочувствия. На таких случаях тоже учатся. В служебном классе, на разборах, по окончании дежурства.

Но больше всего Барсков учит молодых на положительных примерах.

Как-то на проспекте Калинина к сержанту милиции В. Туголукову подошла заплаканная женщина. «Два часа назад, — рассказывала она, — один интеллигентный мужчина вызвался помочь мне купить плащ. Время прошло: ни плаща, ни денег». Сообщила приметы этого человека.

К вечеру милиционер обратил внимание на мужчину, который дважды появлялся на его маршруте и внешне походил на человека, обрисованного женщиной. Туголуков задержал незнакомца и доставил в отделение милиции, где выяснилось, что это тот самый мошенник, который выманил деньги у доверчивой покупательницы.

Профессиональному чутью учит Барсков молодых. Учит нести службу добросовестно, бдительно, замечать мелкие детали, чтобы суммировать и анализировать их.

Служебные и политические занятия обогащают знания сотрудников, милиции, прививают им навыки точных действий в любой ситуации. Без регулярных служебных, политических и тренировочных занятий обойтись нельзя, ибо служба в милиции предъявляет ее сотрудникам высокие требования к профессиональной, волевой и физической подготовке.

Милиционер — солдат правопорядка. Он должен мастерски знать свое дело. Милиции нужны люди, развитые физически и духовно. Милиционер — это прежде всего труженик, выносливый, точный в расчете, способный работать в самых сложных условиях.

Заместитель командира несет ответственность и за службу, и за морально-психологический климат в подразделении. Но оперативно-служебные вопросы не должны заслонять живого человека. Барсков чувствует, что жизнь все чаще выдвигает требование — уметь работать с личным составом, понимать его, вести за собой. Сила личного примера особенно велика. Авторитет завоевывается конкретными делами, а не должностью и званием. Значит, многое надо знать и уметь самому, уметь рассказать, а при случае и взять ношу потяжелее…