Анна и Сергей Литвиновы - Любить, бояться, убивать

Однако мне ответил абсолютно нормальный и не шибко приветливый голос:

– Але, это кто?

– Добрый день. Я могу поговорить с Ярославом?

– По какому вопросу?

Я едва не хихикнула – аутист обзавелся секретаршей, просто с ума сойти!

Доброжелательно отозвалась:

– Я Римма Парсунова из детективного агентства, Ярик меня хорошо знает.

Пауза. Шорох – трубку прикрыли ладонью, но я все равно услышала:

– Зайчик! Тебе какая-то Парсунова звонит. Ответишь ей?

Ярик стал «зайчиком»! Просто с ума спятить!

Что он сказал, я не разобрала, но Стелла вскоре вернулась на линию и не слишком довольным голосом выдала:

– По телефону он не хочет, но зовет вас приехать. Давайте только прямо сейчас, а то мы в магазин собирались.

И назвала адрес – Кетчерская улица, совсем рядом.

Всю дорогу, пока рулила, я пыталась составить заочный психологический портрет Стеллы. Судя по речи, аутизмом она не страдает. По другому заболеванию инвалид? Без рук, без ног? А может, здоровая, приезжая хищница? Настолько хочет уцепиться за Москву, что не гнушается совратить душевнобольного подростка? Или просто на сексе помешана? Парень-то – красавец. А его старший брат, помнится, говорил: «Ярик, несмотря на болезнь, мужчинскую стать имеет изрядную».

В итоге навоображала я себе эдакую золотозубую даму-нимфоманку, увешанную дешевой бижутерией.

Однако дверь мне отворила очень страшненькая и интеллигентная (в худшем смысле слова) девица. Абсолютно все комичные элементы присутствовали: хилая косица, очки, прыщи, бесформенная юбка ниже колен.

С красавицей Ольгой – небо и земля.

Зато в ее глазах я сразу прочитала безусловную преданность своему сердечному другу. И с какой любовью в голосе она позвала:

– Ярославушка! К тебе пришли!

Из кухни показался Ярик. Прежде он лишь коротко взглядывал – и немедленно снова опускал голову. А сейчас – впервые – посмотрел мне прямо в глаза! И радостно улыбнулся. Произнес – пусть медленно, но абсолютно разборчиво:

– Римму рад видеть.

– Чаю? – светски предложила Стелла.

Я попыталась определить ее возраст и не смогла. Но восемнадцать точно есть. Страшно подумать, что судачат соседи – про совершеннолетнюю девицу, поселившую у себя психически неполноценного красавца-подростка.

– Да, пожалуйста, – попросила я.

Но Ярик сердито насупил брови:

– Не надо чай.

Взял меня за руку, потащил в комнату. Я быстро огляделась: типичное девчачье гнездышко. Диван усыпан подушками, на этажерке теснятся мягкие мишки-зайчата-котики. С общей мимишностью несколько контрастировал портрет Достоевского на стене. Писатель смотрел пронзительно, укоряюще. Я (про себя, конечно) хихикнула. Может, эта Стелла – типа Сонечка Мармеладова? Прежде вела распутную жизнь, а теперь взяла на попечение инвалида, решила вину искупать?

Ярослав почти швырнул меня на диван. Сам поместился рядом – очень близко, наши бедра соприкасались. Пристально посмотрел на меня:

– Ольга приходить к вам?

– Да.

– Я это чувствовать, – печально произнес он.

– Чувствовал – что?

Парень взглянул беспомощно и вдруг позвал:

– Стелла! Идти, помогать!

Девушка явилась немедленно.

– Расскажи про Говорушу, – Ярик взглянул устало.

Прикрыл глаза, откинулся на спинку дивана.

Это еще что за фрукт?

Стелла, будто школьница-паинька, сложила руки на коленках. Затарабанила:

– Вы, конечно, знаете, что у каждого человека есть внутренний голос, который подсказывает правильный путь и предупреждает об опасности. Люди верующие именуют его ангелом-хранителем. Но Ярослав в Бога не верит, поэтому его внутренний голос мы назвали Говорушей.

Я с трудом удержалась, чтобы не хихикнуть. Стелла заметила мой скепсис. Заторопилась, почему-то покраснела:

– Раньше… когда Ярослав жил с братом и мамой, внутренний голос у него был, как у всех. Но потом случилось много событий, и с каждым новым переживанием интуиция, умение предугадывать становились у него все сильнее. Ну, а когда Ярик встретил меня и перестал быть… э-э… юношей, его способности окончательно развились. Он научился видеть много того, чего не видят другие. Ярик стал особенным – в том смысле, что его экстрасенсорные способности теперь обладают исключительной силой. Тогда мы и придумали для его шестого чувства имя Говоруша.

Теперь я еле удерживалась, чтобы не заржать в голос. Но взяла себя в руки, спросила очень серьезно:

– А почему именно Говоруша? Этот его внутренний голос – он что, слишком болтливый?