Галина Куликова - Не ждите меня в Монте-Карло [litres с оптимизированной обложкой]

– Насчет кучи ты преувеличиваешь. Кроме того, мы сидели как раз возле густых кустов, на улице уже стемнело. Я не удивляюсь, что никто ничего не заметил. Непонятно другое. Зачем это было сделано? Кстати, ты рассказала Богдану?

Богдан был сыном очень влиятельного бизнесмена, Леонида Медникова, который, может быть, и не попадал в списки «Форбс», но легко мог пошуршать парой миллионов в кармане. В сложных жизненных ситуациях поддержку влиятельного человека трудно переоценить.

– Нет, – ответила Николь каким-то кислым тоном. – Я тебе сразу не призналась, но на самом деле мы с ним немножечко повздорили.

Вероника сразу расстроилась.

– Вот надо тебе было! – с досадой воскликнула она. – Из-за чего хоть поругались?

– Непримиримые разногласия, – ответила Николь со вздохом. – Понимаешь, Богдану отец то одно предлагает, то другое, а он ничем не хочет заниматься. Мне бы его возможности, я бы горы свернула.

– И ты начала учить его жизни? – догадалась Вероника. – Вот же дурацкий у тебя характер. И почему ты думаешь, что знаешь все лучше других?

Николь снова вздохнула где-то там, в своей крохотной квартирке в Гольянове. Вероника представила подругу, растянувшуюся на диване и глядящую в потолок. Та любила валяться, разговаривая по телефону.

– Зришь в корень, – уныло согласилась она. – Богдан заявил, что я перешла всякие границы.

– И как же ты перешла? – не сдержала любопытства Вероника.

– Сказала, что он неправильно живет. Занимается всякой дребеденью, до сих пор не довел до конца ни один проект. А он ответил, что может экспериментировать сколько влезет, потому что у его отца полно бабла. То есть он крутой. А я сказала: «Богатый мужчина и щенок богатого мужчины – это две большие разницы». Вот тут он и слетел с катушек. Развопился, а потом хлопнул дверью и ушел. И с тех пор ни разу не позвонил.

– Ничё се, какая ты храбрая. Если бы мне такое сказали, я бы тоже ушла. И давно вы поругались?

– Нет, совсем недавно… Думаю, это конец. Раньше он с трубки не слезал, все ревностью своей изводил. А тут вдруг как отрезало.

– Ну, ты его здорово приложила, – Вероника поцокала языком. – Значит, к нему за помощью не обратишься. А что, если все рассказать дяде Боре? Ведь вся эта фигня началась в его доме… Я думаю, он рассердится, если узнает. Пусть пригонит каких-нибудь военных полицейских… Может, они разберутся?

– Прямо даже не знаю, – засомневалась Николь. – Мне кажется, лезть к дяде Боре, не предупредив об этом Маринку, как-то не комильфо. А рассказать ей обо всем по телефону – значит испортить свадебное путешествие. Ты же ее знаешь. Сейчас подхватит юбки – и домой, спасать подруг.

– А вернутся они с Костиком только через две недели, – пробормотала Вероника. – Слишком долго. Свидетели позабудут детали того вечера, а газонные поливалки смоют все следы.

Они еще некоторое время обсуждали случившееся и пришли к выводу, что нужно все-таки написать заявление в полицию. Но когда Маринка вернется, они соберут военный совет и попытаются сами выяснить, кто напоил их снотворным на свадебной вечеринке, переодел и поменял местами.

– Только в полицию я чуть позже схожу, ничего? – с тревогой спросила Николь. – Сейчас так устала, нет моих сил. Хочу принять ванну и просто тупо полежать под одеялом. И вот еще что. Я тут подумала… Вали-ка ты с этого теплохода. Плевать на конгресс, плевать на Аду. Я и без рекламы не пропаду. Поняла, душа моя?

– Я двумя руками «за», – обрадовалась Вероника. Она была страшно рада тому, что подруга в первую очередь заботится именно о ней, а не о своей карьере. – Мы скоро прибудем в Тверь, я скажу Аде, что вынуждена срочно вернуться в Москву. Сейчас соображу, на чем лучше будет добираться.

Закончив разговор, Вероника вздохнула с облегчением. Так, надо собирать вещички. Потом она пойдет позавтракать вместе со всеми, предупредит Аду о своем отъезде – и в путь.

Тут она неожиданно заметила, что окно каюты наполовину опущено. «Храбро, – похвалила себя Вероника. – Оставить окно открытым после того, как тебя чуть не придушили. Хм. Если кто-то в самом деле задумал меня прикончить, почему не повторил попытку этой же ночью, когда я пьяная спала беспробудным сном? Ах, да. Надежда сказала, под ее окном молодежь устроила свиданку. В метре от моей каюты. Теперь все ясно».

Когда она, свежая и опрысканная дезодорантом, открыла дверь, под ноги ей упал сложенный вчетверо лист бумаги. Вероника подняла его, немедленно развернула и увидела, что это записка, написанная от руки.