Джон Гришэм - Блюстители

— В этом нет ничего нового, однако мы раньше так не делали, — вступает в разговор Билл. — Мы тесно сотрудничаем с одной фирмой в Мехико, она отслеживает деньги и собственность наркоторговцев. Как вы понимаете, это дело опасное, но им удалось добиться кое-каких успехов в наложении арестов на банковские счета и замораживании прочих активов. В картеле Салтильо сейчас появились новые люди, в основном потому, что многих прежних прикончили, но кое-кто из старой гвардии там еще остается. Наш план состоит в том, чтобы устроить большой процесс здесь и распространить его на все те места, где у них имеются активы.

— Подавать иск против картеля — дело весьма рискованное, — замечаю я.

— Пожалуй, все же не столь рискованное, как судиться с табачными компаниями, производителями оружия или фармацевтическими гигантами, — улыбается Корделл. — Не говоря уже о некомпетентных или коррумпированных врачах и страховых фирмах, работающих в сфере медицины.

— Вы хотите сказать, что Куинси Миллер получит по меньшей мере десять миллионов долларов? — нарочито медленно спрашивает Мэйзи с таким видом, словно она не в состоянии поверить в то, что сама произнесла.

Кэннон смеется:

— Нет, мы никогда не даем никаких гарантий. В любом деле что-то может пойти не так. Судебный процесс — нечто вроде игры в кости. Например, штат захочет договориться о сделке, а Фицнер — нет. Тогда он сделает все, наизнанку вывернется в попытках защитить свои деньги. У него опытные адвокаты, и он, хотя и сидит за решеткой, продолжит борьбу за собственные интересы даже оттуда. Я просто хочу сказать, что потенциально дело Куинси Миллера может стоить именно столько, разумеется, минус наши гонорары.

— Верно, — кивает Корделл, допивая пиво.

— А сколько времени займет суд? — спрашивает Вики.

Билл и Корделл смотрят друг на друга и пожимают плечами. Затем Билл отвечает:

— Два, может, три года. Фирма Нэша Кули хорошо умеет вести тяжбы в суде, так что это будет кулачный бой равных противников.

По лицу Сьюзен Эшли я вижу, что тема ее тоже интересует. Как и наш фонд «Блюститель», ее некоммерческая организация не может надеяться на большие гонорары. Но она сообщила мне по секрету, что Билл Кэннон в случае успеха обещал перевести на счет проекта «Невиновные», действующего в центральной части Флориды, 10 процентов денег, которые он рассчитывает получить в качестве вознаграждения по итогам процесса. Сьюзен, в свою очередь, посулила мне половину того, что достанется ее организации. На мгновение мне становится не по себе, когда я представляю, как наши мексиканские партнеры накладывают арест на счета в карибских банках, где лежат огромные суммы; как эти деньги конфискуются, делятся на доли и распределяются; как где-то в конце этой цепочки стоит с протянутой рукой фонд «Блюститель» в надежде получить несколько тысяч долларов.

Существует прямая зависимость между количеством денег, которые у нас получается собрать, и количеством невиновных заключенных, каких нам удается освободить. Если бы на нас неожиданно свалилась с неба некая сумма, мы бы, наверное, сумели провести реорганизацию и нанять новых сотрудников. Может, я даже умудрился бы купить другой комплект покрышек или, что было бы еще лучше, подержанный автомобиль — поновее и поприличнее.

Приносят новые напитки, и алкоголь помогает нам расслабиться и забыть о нашей бедности. Тем временем приготовления к обеду идут своим чередом. Подвыпившие судебные адвокаты обычно щедры на весьма интересные истории, и Корделл развлекает нас байкой об одном бывшем сотруднике ЦРУ, которого он нанял и глубоко внедрил в медицинскую страховую компанию, где творились многочисленные злоупотребления. Агент Корделла обеспечил ему три весьма щедрых вердикта и вышел на пенсию так и не разоблаченным.

Кэннон рассказывает о том, как добился своего первого вердикта, предписывающего компенсацию в размере миллиона долларов, в двадцативосьмилетнем возрасте, что для штата Флорида до сих пор является рекордом. Потом Корделл начинает вспоминать, как попал в авиакатастрофу на своем первом самолете.

Когда наконец мужчина в белом сообщает, что обед подан, мы с облегчением гуськом проходим в одну из гостиных, в которой намного прохладнее, чем на террасе.

Анш Кумар, занимая судейское кресло, снова посылает всем улыбку и желает собравшимся доброго утра. Наша команда расселась по своим местам, с нетерпением ждет продолжения слушаний и одновременно волнуется по поводу того, что может произойти дальше. Судья смотрит на Билла Кэннона и произносит: